Ватага Вознесенного

BLOOD AND FEARS (2Me)

Судьба – вещь непостоянная. Встречаются те, кто может ощущать её, кто может тянуть своими пальцами нити судьбы и полностью менять её переплетения и результат. А некоторые могут использовать колоду карт, которая может влиять на само течение эфира бытия. Юная женщина сидящая за столом, тасует колоду, передавая свою волю в эти карты, заставляя их подчиняться ей. Она собирается изменить саму вселенную с помощью этих карт.

"Так что, ты действительно собираешься это сделать?" Кенди стояла у камина, в котором пламя грело котелок. Шорох карт отчетливым эхом прошелся по маленькой комнатке, несмотря на стоящий за окном шум, кваканье жаб, стрекотание и жужжание комаров.

Кенди не могла понять людей, которые хотели бы жить в такой дали от города, особенно, если они питались одной лишь кашей. Она терпеть её не могла, густой комок каши, что она зачерпнула, из котелка комом встал у нее в горле. "Зор не обрадуется, если узнает, что ты подсматривала в будущее ".

Пандора сняла половину колоды и сложила её вновь, "Я не собираюсь смотреть в будущее. Я буду смотреть в настоящее. Принеси еще воды. "

Маленькая девочка положила одну руку себе на бедро, а другой рукой, сжимавшей деревянную ложку, начала размахивать из стороны в сторону, разбрасывая налипшие ошметки каши по всему полу. "Сама таскай свою воду! Я не.."

Порой один только взгляд Пандоры пугал её, даже если она ничего не говорила. Как сейчас. Кенди бросила ложку в стену, оставив на ней серое комковатое пятно. Но надув губки, она взяла старое металлическое ведро у двери.

Она выскочила наружу, ловко перепрыгнув над трупом владельца Хижины. Чье лицо навсегда застыло в ужасе, а его руки сжимали рубашку на груди. Маленькие реки крови сочились из его глаз на пол, скапливаясь в озера вокруг его головы, образуя странный темно-красный ореол. Кенди напевала старый детский стишок себе под нос.

Немного времени прошло, перед тем как колода начала по-настоящему замешиваться, и Кенди вернулась с достаточным количеством воды в ведре, чтобы заполнить чашу. Пандора сосредоточила свой взгляд на ней, и чистая вода окуталась туманом. Это не даст им той ясности, как жидкое серебро, что использует Зораида, но и этого хватит для того чтобы увидеть предмет своего гадания.

**
Лезвие оставляло красивую линию, скользя через легкие лучника без сопротивления или звука. Он пытался предупредить своих товарищей, но его предсмертные спазмы, не удастся услышать среди гула внизу. Лилит повернула лезвие вверх, и вытащила его через верх тела, оставив только неузнаваемый кусок мяса и лук на пологой глиняной черепице позади нее.

Ее добыча не скрывала своей склонности к бесчинствам в салуне «Горшочек меда», что дало толчок ее поискам. Соратники Линча были полезны, как и всегда, и она долго выжидала , когда же вернется мистер Риверс. Но её терпение лопнуло, после недели ожидания в засаде. Мало кому из завсегдатаев удавалось так долго оставаться в стороне от «Горшочка меда». Но Грэйвс и Тэннен согласились задержать его там, если он вернется, и она продолжила свою длинную охоту.

Пару дней назад холодный след привел её сюда. Лилит была вынуждена ходить среди этой падали гораздо дольше, чем она этого хотела бы. Она была потной, грязной, уставшей и уже почти совсем не замечала эти отбросы, что ходили по её улицам. Они приходили и уходили, полагая, что у них есть права на этот город, но они не имели никакого права, и именно к ним она вынуждена обратиться со словами просьбы, а не насилия.

Но теперь она выследила его. Он был там в толпе, где-то среди огней плавающих бумажных фонариков. Она обернулась, чтобы посмотреть на Барбароса и его братьев. Они сбились в кучку, стоя на коленях вокруг тела лучника, спокойно копаясь в его животе и заталкивая полные горсти свежего мяса себе в рот. Кровь покрывала предплечья Барбароса, и блестящий пластинчатый стальной рукав что он носил.

Он пожал плечами, глядя на нее, Лилит покачала головой в ответ. Все Нефилимы прекратили свой пир в ожидании ее приказа. Остальные нефелимы вытянули свои крылья, в знак готовности, но Барбарос только кивнул. Сухожилия на его крыльях были разорваны в гладиаторских ямах, и, несмотря на древнее волшебство, которое Лилит могла использовать, он никогда уже не будет летать, или расти в размерах. Она не жалела его, ведь он был её рыцарем.

"Убей их всех", сказала она, "но если вы найдете Риверса, оставьте его в состоянии говорить. Он не может отделаться так легко".

**
"Мы уже приехали?» Кенди высунула голову из окна крукнув кучеру. Колеса их кэба стучали по мощеной мостовой в направлении Маленького Королевства.

"Нет, маленькая мисс, и если вы продолжаете задавать тот же самый вопрос раз за разом, это займет больше времени." Джентльмен правящий экипажем засмеялся. Пандора ненавидела этот звук.

Кенди шлепнулась на мягкое кожаное сиденье. "Я не люблю его."

Пандора кивнула ей: "Как и я"

Кучер потянул за поводья и крикнул вниз. "Похоже что впереди какие-то неприятности мадам. Я вынужден уехать отсюда. Где бы вы хотели, чтобы я вас высадил? "

"К нашему месту назначения," сказал Пандора. "Но, похоже, что впереди какой-то бунт. Я бы тоже не захотела ехать туда, если бы Я была тобой. "Кучер начал разворачивать свой экипаж.

Открыв дверь, Пандора продолжила. "Но Я не ты. Остановите экипаж, дальше мы пойдем пешком".

Кенди взбежала на козлы, протянув кучеру его плату. В ручке она сжимала деньги, записку и леденец в ярко-голубой обертке. "Я добавила Карамель специально для Вас!" Она завизжала, как он сжал конфету в руке. Кучер вежливо поблагодарил ее, и щелкнул поводьями одной рукой, другой он сжал обертку от конфеты так, что леденец выскочил ему прямо в рот.

Ночь наполнилась звуками криков, молитв и причитаний. Пандора вздохнула. "Это песня Лилит".

Идя сквозь бегущую толпу, в самый центр безумной какофонии, Пандора всматривалась в глаза всех, кто бежал мимо них. Вскоре они переставали бежать, падая на колени, плача и умоляя.

**

Лилит шла через толпу, разрубая тела кричащих, испуганных, суетящихся вокруг людей. По два, иногда три человека падало на землю от каждого её удара. Барбарос загонял их к ней. Она кричала с каждым замахом гигантского меча, считая каждую смерть.

"Двадцать два! Двадцать две жизни на вашей совести, Риверс. Двадцать четыре! Я могу делать это всю ночь! "Барбарос встал позади нее, подняв бронированный кулак перед собой.

Обернувшись, она увидела, невысокого человека стоявшего не более чем в десятке шагов от нее. Человек поднял одной рукой небольшой пулемет Гатлинг-дерринджер, а другой рукой уже начинал поворачивать рукоятку спускового механизма. Ствол пулемета выплюнул очередь пуль. Некоторые из них отскочили от пластин брони Барбароса, а другие били прямо в его плоть. Но лишь широко усмехнулся, оголив клыки.

По человеческим меркам, человек, вероятно, был привлекателен. Широкий, мужественный подбородок с ямочкой, надменная ухмылка и сверкающие голубые глаза. Он сделал шаг вперед, толкая бумажный фонарь, который покачивался в воздухе рядом с ним. "Я здесь, Лилит. Но вы никогда не найдете его. Я спрятал его за пределами вашей досягаемости ".

"Если это так далеко за пределами моей досягаемости, почему бы тебе просто не сказать мне где, и Барбарос убьет тебя быстро. В противном случае, мне придется дать ему возможность немного повеселиться." Барбарос провел своим гигантским зазубренным мечом линию по мостовой, оставив красивый след из высекаемых искр.

Риверс осмотрелся, основная часть толпы уже покинула площадь. Барбарос поднял свое оружие над головой и бросился на него. Риверс выкрикнул слово, и исчез в пелене черного дыма. В гневе, Лилит начала крутится из стороны в сторону, ища его толпе и на высоких крышах. Но тщетно, единственный след что он оставил, был насмешливый хохот.

"Я снова начну убивать, Риверс!" Крик Лилит растворился в ночи.

Голос Риверса пришел из ниоткуда, и отовсюду, отражаясь от камня и дерева вокруг них. "О, вы бы и так начали убивать, в тот же миг, как я дал бы вам то, что вы хотите. Я не опущусь до подобной сделки".

**

Пандора слышала как кричит Лилит. Кенди протянула к ней свои маленькие ручки, в которых сжимала колоду карт. Пандора сняла верхнюю карту из колоды и встала на колени перед миской мутной воды. Она бросила карту, и та медленно опустилась на водную гладь лицом вверх, валет Масок. Кэнди выбросила оставшуюся часть колоды в канаву.

Карта растворилась, и в воде появилось отражение красивого мужчины, чье будущее было неспокойно. Он стоял в канализации прямо под Лилит, ухмыляясь, как идиот. Он бросал в воздух пустые угрозы Лилит, а она давала громкие обещания в ответ.

"Она думает что он где-то перед ней. Его магия может водить ее за нос всю ночь. Он уверен в своей победе, и он прав. Давайте проучим его. "Пандора полезла в куртку и вытащила деревянную коробку покрытую сложной резьбой. Зеленый туман просачивался через тонкую щель под крышкой. Она медленно открыла шкатулку, и её верные Печали выплыли наружу.

Ужасные сияющие существа, просачивались в канализацию через уличные люки. Пандора обратила свой взор обратно в миску. Она наблюдала, как одна из печалей материализовался позади Риверса. Он перестал говорить на полуслове и вздохнул, явно потрясенный появлением нежданного гостя. Другая Печаль проплыла рядом с ним, медленно положив свою когтистую лапу на его запястье. Одна черная слеза скатилась по его щеке.

Но он быстро встряхнулся и пробормотав что-то, нарисовав символ в воздухе. Взрыв красной молнии с треском рассеял окружавшие его Печали.

Он поднял голову, и через водную гладь встретился взглядом с Пандорой. После этого он побежал.

Лилит развернулась и закричала: "Я чувствую присутствие твоих печалей! Почему ты преследуешь мою добычу, Пандора?"

Больше не было смысла скрываться. Пандора вышла из-за угла. На улице уже не осталось живых людей, но трупы и мокрые окровавленные булыжники, заставили Кенди прыгать через лужу крови, пока они подходили.

"Он не только ваша добыча. Есть кое-что в его голове, что я требую себе." Пандора говорила с серьезным тоном, совсем не похожим на тот, которым она журит Кенди.

"У него есть то, что я хочу. Он спрятал это от меня. Мне просто нужно, чтобы Барбарос провел с ним некоторое время." Лилит стояла в окружении своих преданных Нефелимов, защищающих ее со всех сторон.

Из соседнего дома послышался отчаянный крик. Внутри было темно. Пандора кивнула, "Он там, и он еще не знает что сам загнал себя в тупик. Что бы вам от него не требовалось, вы найдете это при нем."

Лилит недоверчиво покосилась на Пандору, ее губы вытянулись в тонкую линию.

"Он думает, что он умнее, чем он есть. Ведь не стал бы он говорить, что то, что вы ищете, лежит в его кармане." Пандора махнула рукой, как-бы подтверждая свои слова.

"Хорошо", сказала Лилит, "тогда он мой."

Кенди посмотрела на них обеих и сказала: "Ты можешь свести его с ума," она показала своим маленьким пальчиком на Пандору, "в то время, пока ты будете разрывать его на куски?" она переместила свой пальчик на Лилит.

Пандора кивнула. "Если ты не будешь убивать его достаточно быстро, чтобы позволить мне узнать от него то, что мне нужно. Я согласна".

Барбарос усмехнулся, "Справедливое решение, Я в деле." Согласилась Лилит.

Кенди захлопала в ладоши. "Ура! Будем делится!"

Последнее Слово.

-Это факт, - заметил Артур Ван Стокер, склонившись над убитым мужчиной, - ничего интересного, ни одной стоящей зацепки.
Он услышал мягкое шарканье шелковых тапочек. Он моментально забыл, что только что совершил преступление и поднялся во весь свой впечатляющий рост, резко развернулся, а его лицо исказила самодовольная ухмылка, отразившаяся в черных пронзительных глазах. Тяжелый твидовый плащ на секунду раскрылся при повороте, обнажив сдвоенный арбалет, висящий на ремне. Женщина, приближавшаяся к нему, сделала невольный шаг назад.
-Но если подумать, - провозгласил он, - реальность становится более интересной.
Он заметил в руке женщины свою визитную карточку. Бумажка с позолоченными краями рекомендовала его, как крайне выдающегося Вольного Исследователя и Охотника на Нерожденных всех времен и народов. И не только в городе, он работает по всему миру Малифо. Он заверяет, что не сказал ни слова лжи в своей рекламе. Услугами Ван Стокера пользуются многие могущественные и богатые люди, так как его благоразумие и принципиальность снискали ему славу вкупе с храбростью и щепетильностью на охоте.
-Удивлены, - сказал Ван Стокер молодой женщине, переводя взгляд с нее на окровавленное тело. – Но не этим мертвецом. Все верно, ведь вы живете в Малифо, где смерть это не дальний родственник, но самый близкий и нелюбимый сосед. Определенно, - продолжил он, разглядывая ее элегантные пурпурные шелка и иссиня-черные волосы, зачесанные и заколотые наверх, обрамляя ее бледное, но живое лицо, - вы живете очень близко, раз нашли время принарядиться в столь изысканной манере за такое короткое время. Однако шорох тапочек выдал ваше присутствие. Вы иногда работаете на Гильдию, раз нашли возможность приехать сюда, глубоко в тыл штаб-квартиры Гильдии вы проникли без лишнего шума, не встретив препятствий. Судя по национальным признакам, вы можете быть кем-то из информаторов Лукаса МакКейба, так как он время от времени запрашивает у вас отчеты о моей деятельности и моих перемещениях. Вы удивлены были тем, что Лукас МакКейб сообщил вам, давая мою карточку, что я на другом конце города, а вы, между тем, хотели прибыть сюда раньше меня.
Повисло молчание, подтвердившее все слова Ван Стокера. Молодая женщина проявила находчивость, даже не подав виду, что обескуражена, она сохранила в голосе формальный тон.
-Дениз Чен, переводчик, к вашим услугам. Лукас МакКейб ищет ответы, и за цену, которую вы просите, хотел бы получить небольшую страховку.
-Он решил, что я найду вас привлекательной и буду не в силах отказать, - покачал головой Ван Стокер. – Показуха и банальщина, но как я уже упоминал, реальность всегда предельно скучна. Теперь к делу. Расскажи, зачем мы здесь.
-Мертвец, - сказала она. Она обошла его по кругу и осмотрела небольшую кладовую, заметив следы крови на полу. – Кто-то притащил его сюда, связал руки и перерезал горло.
-В самом сердце Гильдии? В этом сосредоточии закона и порядка? – рассмеялся Ван Стокер. – Но заметь, как ты это сказала. Ты преподнесла свою мысль, как рассказ. Кто же хотел этим дать знак. Обычно так поступают преступники, и такого случая страстно желают полицейские. Милая, невинная история, чтобы запутать кого-нибудь. Полицейские любят, чтобы в конце истории они оказывались героями. Преступники любят, чтобы история скрывала их способность делить мир только на красное и зеленое. Истории оказывают на нас невероятное влияние, позволяют увидеть то, чего нет на самом деле, поверить в лживые факты. Действительно мощная история может изменить мир. Так что! Не смотрим на историю, в оперируем чистыми фактами. Вот в чем мой метод. И он ни разу меня не подводил.
-Он не гильдиец, - сказала Чен. – Он высокий и мощный, это точно, однако такой же толстый, как повар, и с деревянной ногой. Руки у него связаны веревкой, а не наручниками. Так что он не может быть заключенным.
-Банально, но не совсем точно. Я бы сказал, что он был моряком, если он, конечно. Не умудрился найти море здесь. Видишь эти ожоги от веревки на его ладонях и кристаллики соли на затылочной стороне шеи. Однако не могла бы ты уточнить, почему же Лукас МакКейб решил воспользоваться моей помощью?
Она помолчала, посмотрела на него, и вновь обратила внимание на тело.
-Его грудь… Что-то там под рубашкой.
Ван Стокер присел на колени с носовым платком в руке, осторожно расстегнул пропитанную кровью рубаху в том месте, на которое указала девушка. На теле был вырезан символ Трех Царств.
-Узнаешь?
Она кивнула, ее лицо оставалось бесстрастным.
-Это Длинный Дракон.
-Точно, легенда Трех Царств. Дракон, который служил людям твоей страны, и который обернулся рекой в знак последнего благодеяния. Еще один вариант сотворения мира. Из-за этого знака Лукас МакКейб и предложил мне твою помощь, но это не то, ради чего ему нужен я. Можешь еще что-то добавить, моя маленькая страховка? Аааа?
Она еще раз оглядела кладовую и покачала головой.
Ван Стокер поднялся и громко хрустнул костяшками.
-Его убили не здесь. На полу для того слишком мало крови. Так же нет следов крови на полу, если бы его тащили. Он был убит где-то еще. Очень близко, и был брошен здесь.
-Но, - неуверенно предположила Чен. – Если это зацепка, то…
-Верно. - Тело если и оставило кровавый след, то шел он не от двери, а вел в сторону кирпичной стены. Ван Стокер стукнул ее кулаком. – По ту сторону пустой коридор и нет следов крови. Наш убийца выкинул это бочонок с ромом здесь через дверь, которой не существует.
Второе убийство случилось две ночи спустя. Ван Стокер прибыл в Музей Естественной Истории Малифо рано утром. Два стражника сторожили у входа, а Дениз Чен ждала его внутри. Лукас МакКейб стоял неподалеку, разговаривая с ехидным, медленно говорящим пыльным очкариком, которого Ван Стокер посчитал куратором.
Лукас МакКейб был позорной страницей в родовой биографии богатого семейства с Земли, который сбежал в Малифо, где уже успел повязать себя несколькими смертями и скандалами. То, что ему удалось занять в Гильдии столь влиятельное положение, для многих стало сюрпризом, но его влияние все росло, ему подчиняются многочисленные банды порочных лентяев и бретеров, хотя и список врагов такой же внушительный.
МакКейб кивнул Ван Стокеру, сверкнув глубоко посаженными темными глазами. Ван Стокер снял свой побитый временем плащ, с которого ручьями стекала вода, и протер кейс с инструментами. Краем уха он услышал, что куратор говорит о защите, деньгах и убийстве, которого не должно было быть в этих стенах. Маленький человек сердился на МакКейба до тех пор, пока человек из Гильдии не извинился за то, что его выкинули на улицу под дождь. Куратор клялся, что не знает, что здесь произошло, и Ван Стокер ему верил.
-Он сказал, что вы хорошо справились, - сказал МакКейб, его тощее рубленое лицо рассекали нети. От этого человека веяло зловещим спокойствием, и осознание силы было постоянным свойством каждого его взгляда.
-Нет, - ответил Ван Стокер. – Они сказали, что я лучший.
-Два убийства. Никаких подозреваемых. То, что вы лучший, пока ничем не подтверждается.
-Вы все еще можете нанять Аргентинца. Я слышал, он сейчас ищет работу. Или Ли Саван Нойр, если он уже вышел из психушки.
МакКейб улыбнулся, и Ван Стокер решил не представлять себе, как бы еще мог улыбаться этот человек.
-Дадж покажет вам тело.
Он свистнул, и большая собака немедленно прибежала к его ногам. Он ушел, глубоко натянув шляпу.
Тело лежало в зале Древностей. Растянувшееся на полу в лучах света, отбрасываемых газовой лампой, под присмотром призрачных доспехов в стиле Трех Царств, поблескивающих во мраке золотом и черной полированной поверхностью, окруженное стеллажами с прозрачными дверцами, где было полным полно опасного оружия. Тело принадлежало мужчине, низкорослому, жилистому, со сморщенной кожей и спутанной бородой пропитанной кровью, которая натекла из перерезанного горла.
-Тот же кровавый след, - объявила Чен, показывая на алую грязь на паркете, которая исчезала перед заштукатуренной стеной.
Ван Стокер присел, чтобы осмотреть тело. Оно еще не остыло до конца. На ремне было высверлено восемь отверстий и стояло клеймо мастера. Голландец с Бонд Стрит – обычный ремесленник средней руки.
-Но стена, мистер Ван Стокер, - сказала Чен. – Она же абсолютно непроницаемая.
Он безразлично махнул рукой:
-Это впечатлило в первый раз. А меня интересует, что новое мы найдем в этом случае.
Он опустил свой чемоданчик, открыл его и вытащил пинцет, скальпель и увеличительные очки, отрыв все это в многообразии всевозможных инструментов. Одежда на трупе была хорошего качества, но довольно изношенная. На ботинках и гетрах была красная пыль. Он весь пропах широкими равнинами и палящим солнцем. Этот человек оказался далеко от дома. В маленьком кожаном мешочке лежала оптика, обрамленная латунью и защищенная от пыли промасленной кожей.
-Этот человек был снайпером. Мастером, - он расстегнул пуговицы на жилете, пытливо разглядывая каждый элемент одежды. В этот раз убийца вырезал другой символ на языке Трех Царств.
-Что скажешь об этом? – спросил Ван Стокер.
-Это Желтый Дракон. Но что все это значит?
-Это означает несдержанность. В ключах. В теории. В ориентации. Я пока еще не решил. Я все еще до конца не уверен в том, какую историю для себя придумал убийца. В какие оккультные практики он верит, оправдывая эти убийства. Пусть он сам вводит себя в заблуждение. Мы будем смотреть на вещи более ясным взором. – Он еще раз посмотрел на ремень с боеприпасами. Что-то было вставлено в одну из пробоин кожаной петли. С ощущением того, что за ними даже в этом темном коридоре может кто-либо подглядывать, он прикрыл рукой нечто похожее на кусок бумаги и сунул находку в карман. – Кто нашел тело?
Куратор указал на сморщенного старичка, опиравшегося на палку. Он выглядел, как скисшее молоко недельной давности, а его тонкая как бумага кожа была так же полна линий, как самая подробная карта трущоб.
-Это Ян Ло, - представил человека куратор. – Он консультирует нас время от времени по вопросам реликвий и редких ценностей. Мы оба были здесь всю ночь, заносили в каталог новые поступления. Мистер Ло отлучился, чтобы сравнить несколько фолиантов, когда нашел этого несчастного.
Ван Стокер спросил его, во сколько он нашел тело, и старик надолго задумался, прежде чем поднял три пальца и сказал что-то на ниппонском.
-Многоуважаемый старец говорит, что нашел тело, - начала было переводить Чен, но Ван Стокер прервал ее.
-Да, понятно, в три часа. Куратор так же мог предложить свою помощь в переводе с ниппонского, но он этого не сделал, так что я больше чем уверен, что вы прекрасно говорите по-английски. Не так ли, мистер Ло?
Старик выпрямился и кратко кивнул Ван Стокеру. Свет от газовой лампы вспыхнул, и все вокруг, включая стоящие статуями пустые доспехи, стало казаться больше. Ван Стокер моментально уловил в этом связь с поведением Ян Ло, и он почувствовал, что старик прячет в рукаве еще кучу трюков, от которых холодок идет по спине. Это был всего лишь маленький фокус со светом для переполненного людьми музея древностей и зала, полного артефактов, но на короткое мгновение в тени мелькнуло что-то похожее на женскую голову. Пальцы охотника коснулись клочка бумаги в кармане. Пора тут заканчивать.
-Возможно, к вам будет еще несколько вопросов, мистер Ло, но позже.
Ян Ло снова кивнул.
-Не сомневаюсь, - он обвел рукой зал. – А теперь позвольте мне обратиться к предкам.
-Вы имеете в виду экспонаты.
Ян Ло ухмыльнулся и хохотнул.
-Пусть так.
Ван Стокер и Чен вышли, появились работники морга, чтобы забрать тело и куратор с Даджем засуетились вокруг них.
На улице все еще лил дождь. Два каменных льва, охраняющих вход, сверкали своими мокрыми спинами в свете газового уличного освещения. Ван Стокер решил пока отложить кусочек бумаги.
-Знаешь, - спросил он, зажигая свежую сигару от угольной коробочки, - я кажется устал больше, чем мне думалось. Мне показалось, что я видел женщину, там в зале древностей. Ты не заметила ничего подобного?
Чет открыла свой вощеный зонтик и ступила под ливень. На ногах у нее были высокие деревянные сандалии, чтобы шелка одеяния не полоскались в грязных лужах.
-Нет, мистер Стокер, я ничего подобного не видела.
Впервые с момент их встречи Ван Стокер точно знал, что она солгала.
Его любимое кафе около реки придерживалось рыночных часов, что означало круглосуточную работу. Перед ним стояла чашечка бодрящей Арабики, сдобренная ладаном и перцем из Марокко. Ван Стокер погрузился в изучение клочка бумаги.
Слова были напечатаны на обеих сторонах и неоднозначно указывали, что бумажка оторвана от большого листа. Ни одно из слов не было обрывочным, но было что-то ненормальное в том, чтобы так отделить кусок бумаги и оставить его в таком виде.
Бумага тем более не была бумагой вовсе, а оказалась вафельно-тонким пергаментом: настолько тонко выделанная кожа животных применялась только самыми лучшими переплетчиками. Слова на клочке оказались более чем бесполезными, там оказались несколько предложений из халтурного научно-фантастического романа на французском языке от мадмуазель Верн. Он перевернул клочок и заметил, что только что прочитанные предложения имеют продолжение на другой стороне.
-Удивительно, - пробормотал он, отхлебывая кофе.
Он снова перевернул бумажку, чтобы рассчитаться, и едва не выронил чашку – слова изменились. Теперь он снова читал продолжение того текста, который был на другой стороне. Он начал вертеть свою находку из стороны в сторону, и каждый раз слова менялись. Предложение за предложением, поворот за поворотом, вся книга пронеслась перед его глазами.
Он допил кофе, и следуя мифическому правилу, о котором он когда-то слышал, порвал клочок надвое.
На каждом куске были разные предложения. Сочинение мадмуазель Верн осталось на одном, а содержание второго он не смог распознать.
Он встал и спрятал кусочки.
-Каждый кусочек библиотеки – это библиотека, - промямлил он. Неужели это правда?
Спустя две ночи Ван Стокер уже был одет, когда пришла Дениз Чен.
-Я ждал тебя раньше, - сказал он, положив скрипку на обеденный стол.
-Я пришла так быстро, как смогла, - ответила она. - Я пришла, как только услышала.
-Они только что нашли тело?
-Хочешь сказать, что не знал? – удивилась Чен. – Почему же я должна была явиться раньше?
-Все просто. Мы уже видели двух драконов. Предполагаю, что сегодня мы увидим третьего. Легенды рассказывают о четырех драконах, так что мы увидим третьего и четвертого, раз видели первых двух. Что касается времени, - он указал на пачку бумаг, лежащих на диване в его кабинете. – Судя по отчетам МакМорнинга, одноногий шеф-повар умер около трех часов ночи, а охотник из Африки скончался в два. Их тела до сих пор лежат в морге невостребованными. Я предполагаю, что последняя жертва будет иметь время смерти около часа. Количество дней между первыми убийствами и этим было совершенно одинаковым, и хоть это и чистой воды гадание на кофейной гуще, однако мне кажется, что мы имеем дело с ритуальными убийствами. Ритуалы являются одним из способов контролировать происходящее в этом мире, формой наблюдения, изучения или предсказания, - он улыбнулся, - или желания извратить действительность, если у проводящего ритуал есть такие намерения.
-Думаете, будет и четвертое убийство?
-Обязательно. Пройдет две ночи, и оно случится в полночь. Ступень пройдена, задача ясна. Но помните мой метод? Распознать, какую историю убийца рассказывает своими преступлениями. Он главный герой своего кровавого повествования. Только заставив его утратить веру в силу повествования, мы сможем включить его в книгу.
-Включить в книгу? – повторила она. – Почему вы так сказали?
-Что? – он открыл саквояж и бросил в него несколько приспособлений и исследовательской атрибутики. К поясу он прикрепил небольшой арбалет, проверив, заряжен ли он. – Дежурный сержант ведет книгу учета всех преступников, поступивших к нему за смену. Ваша неосведомленность в этих делах вызывает тревогу. Пойдемте же. Куда на этот раз?
-Мы должны сесть на поезд.
Третье убийство случилось на складе на окраине города, и Ван Стокер, воспользовавшись предоставленными Гильдией бумагами, реквизировал локомотив, чтобы добраться туда. Он и Чен прибыли, чтобы увидеть, что тело перенесено в другое место, а место преступления затоптано толпами железнодорожных рабочих, паровыми машинами и констрактами-грузчиками. Тем не менее, следы засохшей крови все еще были видны на бетоне, как и пятна, ведущие к безликим бетонным стенам силосохранилища.
Несколько стражей присматривали за местом, но дознавания они не проводили, к тому же ни одного офицера еще не было на месте, поэтому они делали все спустя рукава и флиртовали с некоторыми работницами.
Ван Стокер постарался сделать так, чтобы его присутствие осталось незамеченным. Он поручил Чен отыскать место, куда перенесли тело, затем скрылся в темном проулке. Чен скоро вернулась, перекинувшись парой слов со своими соотечественниками. Тело положили на поддон в соседнем складе. Ван Стокер нашел его без присмотра, дверь туда была закрыта на простейший замок, открыть который при помощи умения и пары стальных булавок не составило труда.
Склад был до отказа заполнен трубами, балками и милями железнодорожных рельс, на маленьком пятачке расположился поддон, укрытый грязным брезентом. Под ним лежало тело гротескно-старого человека, топорное лицо которого было извращено гримасой злобы и скаредности.
-Редко доводится наблюдать столь идеальную иллюстрацию человека, чей внешний вид полностью отражает подлость и злобный нрав, - прокомментировал Ван Стокер. – Подозреваю, что мир станет лучше без этого индивида, однако посмотрим. Горло перерезано. Руки связаны. На груди Третий Дракон. Жемчужный, если я не ошибаюсь.
-Чего они добиваются? – спросила Чен. – Что произойдет, когда будет написан четвертый Дракон?
-У меня есть предположения, - начал было Ван Стокер. – Однако не сейчас. У нас гости.
С дальнего конца склада послышалось множество шагов, некоторые из них тяжело грохотали металлом по бетонному полу. Впереди была женщина, невысокая, спортивного телосложения. Ее голые руки были покрыты татуировками, он носила перчатки со стальными когтями. Она излучала спокойствие лидера, однако глаза ее вспыхивали яростным огнем разожженной топки. Она остановилась, заметив Ван Стокера.
-Вы, - выплюнула она слово, даже не скрывая своего презрения. Гневный взгляд переметнулся на Чен. – МакКейб сказал, что вы придете. Но вы прокрались через мой двор. Как воры. Последнего вора, что залез к нам, мы отпустили с пустыми руками.
Мужчины и женщины у нее за спиной зло рассмеялись, и Ван Стокер понял, что вор ушел, скорее всего, оставив здесь свои руки, если он действительно ушел. Все железнодорожники могли похвастать прекрасно развитой мускулатурой, конечности многих были заменены грубо смастеренными металлическими протезами, взамен тех, что они утратили во время несчастных случаев. Пар, исходивший от множества гидравлических приспособлений и небольших котлов, заполонил собой все свободное пространство.
-Это Мэй Фенг, - прошептала Чен Ван Стокеру. – Нам повезло. Кажется она в хорошем расположении духа.
Ван Стокер удивленно на нее посмотрел, но кажется, Чен говорила совершенно серьезно. Он повернулся снова, чтобы встретить приближающуюся Мэй, мускулатура на плечах которой перекатывалась, словно она как боксер на ринге вытанцовывала вокруг жертвы. Она остановилась в нескольких шагах от него.
-Если я ударю вас, - спросила она, указывая тонким кончиком своего острого как бритва напалечника, - прямо здесь, вы истечете кровью?
Дениз Чен сделала шаг вперед, но Ван Стокер взял ее за плечо и остановил. Она вся дрожала. От хорошего настроения не осталось и следа. Здесь что-то происходило, чего он не мог понять до конца.
-Вопрос не в том, мисс Мэй, буду ли я кровоточить или нет. Вопрос в том, насколько вы быстры, чтобы добраться до меня?
Краешек арбалета Ван Стокера едва торчал из-под полы его твидового плаща. Он начал поднимать его медленно, наблюдая за реакцией Мэй Фенг. Он был опытным бойцом, чтобы заметить те изменения на лице, которые подсказали бы ему, что может произойти дальше. Однако ничего подобного не происходило.
Движение было таким быстрым, что он не успел среагировать. Мэй Фенг подняла ногу и опустила ее обратно, раздробив арбалет прямо у него в руке. Со вздохом он выронил обломки, и затряс кулаком, чувствуя, как боль поднимается по его руке. Он принес только один арбалет, и теперь в его арсенале остался лишь нож в ножнах на предплечье. Он вытянул его и сделал шаг назад.
Мэй Фенг усмехнулась, развернулась и ушла.
-Пустая трата времени. Мы попробуем мой способ, - и она вывела железнодорожников за собой без лишних объяснений.
Чен с ужасом пробормотала:
-Мы должны идти.
Ван Стокер подобрал свой кейс с инструментами:
-Я согласен.
Они поспешили выйти со склада тем же путем, каким вошли. Шум и суматоха погрузочной площадки железнодорожной станции поглотила их, окружив пылью и беспорядком. Всю дорогу назад Ван Стокер провел в молчании, думая о том, из какой передряги он только что выбрался.
Ван Стокер поставил перед Дениз Чен бокал вина, а затем протянул ей один из листов бумаги. На нем все еще был кусочек истории от мадмуазель Верн.
Они были в его апартаментах. Чен не было весь день, она вернулась, когда уже наступила ночь, и ее душевное равновесие восстановилось. Рука Ван Стокера еще болела, но была невредимой, он убедился в этом после нескольких упражнений со скрипкой. Вежливая, как всегда, Чен ни слов не сказала про его любительское скрипение.
-Что вы об этом думаете?
Чен глотнула вина, а Ван Стокер продолжил играть, огонь в камине добавлял комнате уюта, создавая сближающую атмосферу, отгораживая стеной от темноты и льющего снаружи дождя. Она перевернула бумажку и нахмурилась, Ван Стокер едва сдержался от смеха, наблюдая за ее реакцией, когда она снова повернула бумажку и ахнула. После нескольких таких операций она отложила клочок в сторону.
-Ну?
-Ну, - сказала она с неподдельной улыбкой. – Это «Сон в Красном Тереме» - книга, которая научила меня читать.
-На английском или на Ниппонском? – он поднял обрывок и засунул обратно в карман.
Она одарила его озадаченным взглядом:
-Объясните, какая здесь разница?
Ван Стокер продолжил играть. Это означало, что обрывок показывал разные сказки разным людям, сказки, которые каким-то образом были связаны с тем, откуда пришли эти люди. Мог ли обрывок быть из Библиотеки? Был только один доступный ему способ, чтобы это узнать.
В этот момент изменившийся звук дождя привлек его внимание. Его голос стал жестче, и он заговорил быстрее.
-Мисс Чен. Мое следующее соло будет с агрессивным арпеджио. Его лучше слушать с того стула за шкафом. - Он сделал смычком резкий колющий удар. – Сейчас. Быстрее, пожалуйста. Пока муза снизошла на меня.
Недоумевая, Чен пересела. Как только она села, стекла оконного кабинета брызнули внутрь вместе с потоками дождя. Как только это случилось, похожие звуки донеслись из столовой и из спальни. Одетая в черное фигура прорвалась через порванные занавески, скатилась на пол, вскочила на ноги, в ее руках отблеском камина сверкнул меч. Случилась вспышка и повалил густой дым.
Ван Стокер поддел ногой стул, на котором только что сидела Чен, и кинул его в пришельца, который метнулся через письменный стол, и держась дальней стороны помчался к противнику, держа меч наготове.
Ван Стокер выкрутил гвоздик из головки скрипки. Громко стукнув, слепящее лезвие выскочило с другой стороны скрипки. Он сделал фехтовальный выпад своим новым оружием, и лезвие вышло еще больше, ничего не подозревающий нападающий почувствовал, что лезвие уперлось ему прямо в горло.
Едва Ван Стокер высвободил лезвие своей скрипки, как со стороны двери в столовую появилась еще одна фигура в черном. Ван Стокер упал за диван, а над ним просвистела куча крошечных дротиков с алыми наконечниками. Скрипка все еще издавала тикающие звуки приведенным в действие механизмом, и рукоятка теперь свернулась набок. Он пошарил рукой на столе, схватил смычок и вставил его в струны скрипки, словно стрелу. Рукоятка захватила струны, вытащив их вместе с удлинившейся ручкой. Ван Стокер поднялся, повернулся боком, чтобы избежать еще одного пучка отравленных дротиков, а сам выстрелил из скрипки. Прозвучал едва слышный щелчок, когда смычок полетел по воздуху.
Чен с ужасом ахнула, когда противник схватил летящий в его сторону смычок в нескольких сантиметрах от лица.
-Ложись, - закричал Ван Стокер. И только он и Чен скрылись, как кончик смычка взорвался.
Когда Ван Стокер встал на ноги, обезглавленный убийца был едва различим в клубах едкого дыма. Он поставил Чен на ноги.
-Был еще один, - прокашляла она. – В вашей спальне.
-Не думаю, что о нем стоит беспокоиться. У меня много врагов, я знаю все о ловушках и никогда не сплю в своей постели. – Он открыл зверь в спальню. Ноги третьего нарушителя были рассечены гигантским капканом, стоявшим сразу у окна, а его тело было истыкано шипами, вышедшими из пола. Ван Стокер вздохнул. – Хозяйка будет в шоке, когда придет убираться.
-Это безумие, - воскликнула Чен, панически озираясь по сторонам.
-Я думаю нам теперь ясно, как мисс Мэй решает свои проблемы, - сказал Ван Стокер и взял ее под руку. – Пойдем со мной, нам надо исчезнуть.
Рассказывать ей подробнее об Улочке было некогда.
Ван Стокер был там однажды и едва выбрался живым. На этот раз, когда он вместе с Чен, все должно пройти гладко, но никогда нельзя быть уверенным в том, в каком настроении вас встретит Улочка. Она опасна сама по себе, к тому же ее нелегко отыскать
-Мы ходим кругами? – спросила Ван Стокера Чен, пока они все углублялись в мелкие проулки Трущоб. Забрезжил рассвет, черные крыши были четко очерчены на фоне неба.
-И да и нет. Мы ищем место. Которое большую часть времени находится в этом районе города, изредка оно останавливается. Если провести на Улочке достаточно времени, то в следующий раз ее можно найти практически безошибочно. Обычно концы Улочки соединяются где-то в городе. Но это не проблема.
Они побродили еще несколько минут, и Ван Стокер успел удивиться терпению Чен. Но она все же сдалась.
-Так в чем же проблема?
-Виддершайн Лейн живая. Знаете, где вы находитесь?
-Нет.. Что… - она оглянулась. - Нет. Где мы? Живая?
-Хорошо, я тоже заблудился. Это было непросто, могу добавить. Если я начну рассматривать цвет грязи, тип кирпичей, узоры мха на стенах, я смогу определить, где мы находимся, но таким образом я никогда не найду Улочку. На нее можно только наткнуться, если … - Ван Стокер прижал палец к губам, а затем указал пальцем на булыжную мостовую, заметив, что ее не было там секунду назад. Он схватил Чен за руку и потащил к ней, стараясь не сводить в дороги глаз. – У нее много глашатаев. Если это Высушенный Человек, то он не скажет нам ничего, однако и убивать нас он не станет. Ну, наверное, нет. Если это Безоаровый Пес, и какая-то из его пастей начнет тяжело дышать, бежим. Если это Механическая Дева, то…
Извилистая мощеная аллея показалась перед ними. Примерно на полпути туда над нарисованным окном безымянного магазина висел желтый фонарь. Ван Стокер шагнул на мостовую, затаскивая за собой Чен. Его сердце бешено колотилось, он вспотел.
-Проклятье, это Механическая Дева, - он лихорадочно обдумывал ситуацию. – У вас есть с собой бумаги? Нам нужен всего лишь один выстрел, но ее надо отвлечь, пока я буду с ней разговаривать. Я знаю, это кажется вам бессмыслицей, но ее механизм нужно замедлить, чтобы она не понимала, о чем я буду спрашивать. По крайней мере, не сразу.
Чен вытащила из сумочки свой дневник, и Ван Стокер кивнул, в горле пересохло. Все же нехорошо скрывать от Чен, в какой опасности они оба оказались.
-Вырвите лист и сделайте журавлика, - прошептал он. – Полагаю, вы умеете складывать оригами?
Чен кивнула, когда они подошли к магазинному окну. Она вырвала пустую страницу и начала складывать ее.
-Когда закончите, положите его на землю и немедленно начинайте собирать нового. Не останавливайтесь. Что бы ни происходило.
Из витрины магазина на улицу смотрел деревянный манекен. Женское тело было вырезано из гладко отполированной древесины, виднелась только верхняя часть. Нижняя часть, если она вообще существовала, была спрятана в богато разукрашенный лакированный ящик. Конечности манекена дернулись. Лицо девы было составлено из фарфоровых кусочков, управляемых заводным механизмом, который просматривался сквозь щели.
Ван Стокер встал прямо напротив, и Механическая Дева повернула к нему лицо. Уголком глаза он заметил, что Чен закончила первого журавлика и положила его на мостовую. Глаза Девы моргнули и сосредоточились на нем.
Ван Стокер вынул фрагмент пергамента.
-Мне нужно знать – эта вещь из Библиотеки Всех Вещей?
Фарфоровые губы задвигались, а глаза все так же смотрели на журавлика.
-Это из Библиотеки Всех Вещей. – Голос был милый и чарующий, как далекое жужжание пчел в летнем саду.
Он услышал резкий вздох Чен, которая заметила, что все, затейливо свернутые ей журавлики развернулись сами по себе.
-Не останавливайтесь, - прошептал он. – Я вас умоляю.
-Так это правда, что она существует, - сказал Ван Стокер Деве. Чен поставила следующего журавлика. Первый уже почти развернулся, а второй начал разворачиваться прямо у нее в руке, когда она опускала его. Она ойкнула, будто ее ударило током, и вырвала очередной листок из дневника.
-Мне нужно добраться до Библиотеки, - Он остановился.
-Каждая часть Библиотеки и была Библиотекой.
Вот что имела ввиду Дева. Если подождать некоторое время, то каждая из книг Библиотеки появится на этом обрывке. Нужно очень осторожно задавать вопросы, иначе Дева повесит его на собственном галстуке. – Нет. Я должен войти в Библиотеку. Как мне это сделать?
Чен закончила третьего журавлика, он начал распрямляться еще до того, как она начала его класть, а двое других уже превратились в ровные листки бумаги.
-Попробуй другую фигуру, она учится слишком быстро.
-Есть только один способ войти или выйти из Библиотеки Всех Вещей, - сказала Дева.
Чен ускорилась, и лишь мычала, пока ее руки вертели бумагу. Она положила на мостовую лягушку, как раз в тот момент, когда третий журавлик стал таким же плоским листом бумаги, каким был в начале. Лягушачья голова раскололась и начала разворачиваться.
-Где он?
-Он никогда не бывает дважды в одном и том же месте.
Чен вскрикнула, выронив на землю недоделанную фигурку, которая уже в полете начала разворачиваться. Дрожащими пальцами она начала собирать что-то еще.
-Я не могу это сделать, - всхлипнула она. – Я не могу вспомнить, как делать что-то еще, словно она забирает это из моей головы.
-Где дверь будет сегодня? – крикнул Ван Стокер. – Где дверь будет сегодня вечером?
-Она откроется в казино «Медовый Горшочек».
Ван Стокер схватил Чен: «Бежим!»
Они помчались по гладкой мощеной улице. Позади них кружилось в воздухе последнее творение Чен – цветок, он разворачивался и парил над землей ровным листом бумаги, который и упал на землю. Девушка посмотрела на них своими фарфоровыми глазами, открыла было свой фарфоровый рот, но они уже покинули Виддершайнс Лэйн.
Внутри казино «Медовый Горшочек» было тепло и гостеприимно. Фортепиано играло легкие и веселые мелодии, радостные возгласы доносились со столов, где играли в кости, посетители присвистывали вслед обслуживающих их девушек. Густой синий дым плотно висел в воздухе, образовывая ореолы вокруг свечей и газовых ламп. Что касается Ван Стокера, он чуял, что с этим казино что-то не то. Каждое казино прячет отчаяние под валом невинных развлечений, однако в «Медовом Горшочке» было что-то действительно настойчиво манившее к поиску удовольствий. Что-то необузданное и косматое повисло в воздухе и манило многих клиентов, обещая им огромный выигрыш или тяжкую пучину разорения. Здесь велась охота за душами, как показалось Ван Стокеру, хотя внешне все выглядело обычным образом.
Шла вторая ночь после третьего убийства. Чен намеревалась сообщить МакКейбу, что на них было совершено покушение в квартире Ван Стокера, и они узнали возможное местонахождение Библиотеки, но он не дал ей этого сделать. Вместо этого они провели деть в бегах, переодевшись для маскировки. Ван Стокер нарядился в темно-серое платье странствующего проповедника, а Чен сменила свои шелка на строгий костюм из черного льна и чадру. Они растворились в спешащей толпе, а Ван Стокер выяснил адрес места и искал вход в помещение.
-Сударь и сударыня, добро пожаловать в казино «Медовый Горшочек»! – поприветствовал их, подняв шляпу, высокий, тощий человек в сером фраке в белой накрахмаленной рубашке с черным шелковым шарфом и с улыбкой ярмарочного клоуна. – Имя владельца этого скромного заведения Джейкоб Линч, и нам всегда приятно, вам, надеюсь тоже, видеть у нас новые лица, особенно, - он взял руку Чен и поцеловал ее, - тех, кто настолько облагодетельствован чистотой. Я сражен на повал вашей легкостью, сэр, внимательно следите за ней, или я уведу ее с собой и оставлю для собственного удовольствия. – Он рассмеялся, и его даже не смутило, что ни Чен ни Ван Стокер не смеются вместе с ним. Между тем за ним маячила ходячая гора мышц, засунув руки в карманы плотно облегающего жилета, тип хоть и казался праздным, но явно следил за порядком. – Думаю, мне стоит удалиться, тем более, что такие прекрасные люди, как вы сэр и мадам, выбрали мое заведение, чтобы немного развлечься и рас-сла-бить-ся, оставляю вас наедине с этим прекрасным вечером. И если вам что-нибудь понадобится, только свистните, и Джейкоб Линч тут же примчится к вам, очень быстро! – Джейкоб Линч снова поправил свою шляпу, включил улыбку-светлячка и протиснулся в толпу.
-Что за идиот, - пробормотала Чен себе под нос и покачала головой так, что ее чадра заманчиво затанцевала. – Какой план?
Ван Стокер провел ее к дальней стене казино.
-Четвертый Дракон, Черный Дракон будет призван сегодня. Четыре дракона, четыре убийства. Два дня между ними, и новое произойдет в полночь, на час раньше, чем предыдущее. – Он посмотрел на карманные часы. – Ждем двадцать минут.
-А какую роль в этом деле играет Библиотека?
-Огромную, - он огляделся, нырнул под малиновую веревку и открыл неприметную дверку. – Быстрее!
Они проскочили через дверь, прошли вниз по пыльной лестнице и оказались в длинном сводчатом кирпичном погребе. Он погасил несколько газовых ламп, и вместе с Чен спрятался в тени от нескольких винных бочек, с этого места хорошо просматривался погреб. Ван Стокер обратился к Чен:
-Все три убийства имели отношение к Библиотеке. Именно так убийца или убийцы раскладывали тела в разных местах Малифо. К тому времени, когда тела обнаруживались, дверь в Библиотеку Всех Вещей успевала закрыться и переместиться в другую точку, так как она никогда не бывает в одном и том же месте дважды.
-Поэтому, если здесь произойдет убийство, то у нас будет лишь мгновение, чтобы успеть в открытую дверь и попытаться его предотвратить.
Ван Стокер медленно покачал головой:
-Вы забыли мой метод. Эти убийства настолько театрально обставлены, все эти отсчеты до полуночи и их предсказуемый характер – они лишь приглашение к тому, чтобы принять участие в истории, которую пишет убийца. Мы попытаемся спасти четвертую жертву, у нас даже может получиться, однако при этом мы все равно сыграем на руку убийце. Возможно, даже в буквальном смысле.
Чен была в шоке, как он и ожидал.
-Ты даже не будешь пытаться спасти его?
-Обычные преступники имеют одну фатальную слабость, а вы, моя дорогая, имеете один блестящий атрибут. Обычные преступники строят свои планы в ответ на честность, мораль и добродетель, попавшие в его поле зрения. Мне нужно было просто посмотреть на вас, чтобы понять, куда он метит, и начать действовать в совершенно другом направлении, чтобы остановить его. Суть вопроса кроется в Библиотеке. Вот туда-то мне и нужно попасть. – Он приложил палец к губам. – К тому же я абсолютно уверен, что когда дверь откроется, четвертая жертва уже будет мертва. Вот и начало.
Кирпичи на дальней стене задвигались. Включилось тревожное головокружение, кирпичи падали прямо в том месте, на которое смотрел Ван Стокер, как если бы он стоял на них, а они висели бы над бездонным колодцем. Когда таким образом в темноту просыпалась часть кладки высотой с человеческий рост, в воздухе возникла ручка из затертой и тусклой латуни. Почерневшие от времени доски проступили вокруг нее, словно вырастая как кристалл из водного раствора. Через несколько мгновений увесистая прочная дверь стояла там, где только что была кирпичная кладка.
Дверь открылась. За ней была тускло освещенная комната. Появились две фигуры в темных одеждах и белых масках, разрисованных в стиле Трех Царств. Они тащили под руки тело мужчины со связанными руками, а за ним по полу растекался кровавый след.
Они бросили его на утоптанный земляной пол подвала. Ван Стокер заметил, что четвертый драконий символ уже вырезан на его груди. Горло жертвы было перерезано, так что не осталось никакой надежды на то, что он может быть жив.
Две фигуры в масках прошли обратно через дверь, но она за ними не закрылась.
-Сейчас, - прошептал Ван Стокер. Рванув через подвал, он успел бросить быстрый взгляд на тело четвертой жертвы. Мужчина был одет в рабочий халат парикмахера, профессиональный инвентарь висел на кожаном ремешке. Его волосы блестели из-за толстого слоя помады, но даже после смерти в его глазах сквозил демонический огонек. Еще один обреченный, по которому мир не будет тосковать.
-Кто-то идет, - зашипела Чен, дергая Ван Стокера за плащ. Шаги раздались со стороны лестницы, и Ван Стокер поспешил за ней через дверь.
Как только они ступили через порог, то действительно увидели Библиотеку. Воздух был прохладнее и суше, чем в подвале, сладковатый и пыльный запах книг висел в воздухе, словно соблазнительный парфюм. Место было старым, куда старее, чем эпоха людей в Малифо. В этом месте была сила, неуловимая, но бесспорная сила.
Они оказались в круглой комнате с куполообразным потолком, окон не было. Заполненные книжные полки шли по стенам, а вокруг с неравными интервалами были двери и лестницы. Прикрытые масляные лампы излучали золотистый свет. На столе лежали открытыми две книги. При виде книг сердце Ван Стокера замерло, он не знал почему, но времени изучать их, у него не было. Шаги все еще приближались.
Он и Чен вжались в стены неосвещенной ниши, откуда видна была дверь в подвал.
Появилась первая фигура в таком же одеянии и маске. Она прошла через дверь, и та закрылась за ней. Это был единственный выход из Библиотеки и Ван Стокер знал, что даже если он и откроет его, то в подвал снова не попадет.
Четыре других человека в масках появились из других проходов, а он к своему ужасу понял, что Чен целится ему в голову из пистолета.
-Сюда, - позвала она, слегка надавив пистолетом ему на голову, чтобы свободной рукой отобрать у него арбалет. – Давайте с этим покончим.
Ловить было нечего. Он в ловушке. Он расправил плечи и вышел. Чен спокойно оставила его стоять посреди зала, а сама подошла к столу. Фигуры в масках ничего не делали.
-Если бы вы хотели убить меня, - сказал Ван Стокер. – У вас была масса возможностей, мисс Чен.
-Некоторые из нас думали о таком решении, - раздался холодный жесткий голос фигуры слева от Ван Стокера, в котором легко было узнать Лукаса МакКейба. – И чуть не испортили все дело.
Более высокая низкая фигура фыркнула, но ничего не сказала. Даже этого звука было достаточно, чтобы предположить, что это Мэй Фенг.
Ван Стокер повернулся к фигуре, которая появилась из дверей.
-Джейкоб Линч, я полагаю.
Человек картинно согнулся в поклоне.
Самая низкая фигура опиралась на посох.
-Мистер Ло. Похоже, мне придется подождать со своими вопросами. Кто же остался…
Пятая фигура сняла маску. Это оказалась ниппонская женщина, темноволосая с нефритово-зелеными глазами, в которых не был ни капли милосердия.
-Мисаки Катанака, госпожа Торгового Дома Десять Громов, - сказал Ван Стокер, и другие по ее примеру тоже сняли маски. – Вот это собрание. Чего бы не пожалела Гильдия, если бы узнала, что у вас есть общие интересы.
-Вспомните свои методы, - сказала Чен. – Мы, то есть Десять Громов, полагались на них. Все закончится здесь, поэтому вы должны были вернуться сюда по своей воле. И нет Дениз Чен. Мое имя Чиаки.
-Вернутся? В вашей маленькой игре все меньше и меньше смысла. Я никогда не был здесь.
-Вы знаете, где вы находитесь? – спросила Мисаки.
-В Библиотеке Всех Вещей, - ответил он. – Она упоминается в старейших текстах, найденных в Малифо. Место силы и неизвестного происхождения. Она содержит все мифы и легенды этого мира, Нефилимов, Нерожденных и всех тех, кто был до них.
-Она так же содержит мифы и легенды человеческого рода, - сказала Мисаки. – Когда люди пришли в этот мир, они принесли их с собой. Не только в книгах, но и внутри себя. И Библиотека вобрала их все. Так что у человечества теперь есть собственное крыло в Библиотеке Всех Вещей. И эти истории имеют силу во всех уголках Малифо, но здесь, в библиотеке, они сильнее всего.
-Истории могут властвовать над нами, - сказала Чиаки, и Ван Стокер вспомнил, что сам сказал ей об этом шесть дней назад. – Истории могут позволить нам увидеть вещи, которых не существует, поверить в то, что не есть истина. Действительно сильная история может изменить мир. Мифы и легенды, хранящиеся в этих стенах, помогают миру вне этих стен существовать. Вот истинное предназначение Библиотеки. Но в этой библиотеке все еще нет мифов и легенд из Трех Царств.
-Но мы будем ждать, - сказала Мисаки. – Пройдет время, и это произойдет. Библиотека вберет в себя все, что нам нужно.
-Но, - проворчал МакКейб, - не все из нас настолько терпеливы.
-Поэтому, - сказал Ван Стокер, - вы сделали то, что ни люди, ни Нерожденные не делали до этого, и проникли сюда. Я должен признаться, что я впечатлен. Но какова моя роль в этом?
Однако он начал сам понимать, к чему все идет.
-Мы хотим внести в библиотеку слишком радикальные изменения, - сказал Линч.
-Если мы хотим, чтобы у нас появилось свое собственное крыло здесь, кое-что нужно будет выкинуть, - сказала Мисаки. Некоторые истории вашего народа придется… утилизировать. Безусловно, вы сможете теперь сложить дважды два?
Ван Стокер понял, и выводы, к которым он пришел, ему крайне не понравились.
-Четыре жертвы, - продолжила Мисаки. – Пират с деревянной ногой. Охотник на крупных животных из Африки. Мастер-карманник и похититель детей из Старого Лондона. Кровожадный парикмахер. Припоминаете их? Вы не найдете здесь больше их историй. Вместо них, - она указала на полки, полные бамбуковых свитков, - легенды о Четырех Драконах. А сколько еще нас ждет впереди.
-Но что-то пошло не так? – сказал Ван Стокер. – Что-то пропало из библиотеки, и вы не могли понять что.
Мисаки кивнула, взяв со стола две книги.
-И мы не смогли бы выполнить задачу, если бы что-то или кто-то не вернулся.
-Что это за книги?
-Ты помнишь, как прошел через разлом Артур Ван Стокер? – с жестоким смешком спросил МакКейб.
-Я проспал этот момент. Что это за книги?
-Ты помнишь, что ты делал в Малифо до того, как я предложил тебе эту работу? – напирал МакКейб.
-Был Наемным Дознавателем и Охотником за Нерожденными. Что это за книги?
-Я думаю, вы знаете, о чем они, - Мисаки положила одну обратно на стол. – Детектив-консультант с одной стороны и Охотник на вампиров с другой стороны. Две истории, которые так испугались, что вместе создали одного персонажа, чтобы выжить – Мистера Ван Стокера.
-Ты должен был вернуться по своей воле, - сказала Чиаки. – Ты никогда бы не пришел сюда, если бы не был уверен в том, что это твоя собственная идея. Мне очень жаль тебя, Артур Ван Стокер, но твое время подходит к концу. Ты хорошо сражался, мужественно, но пришло время для Десяти Громов.
Сверкнув глазами, МакКейб вынул ужасающий охотничий нож и провел пальцем по горлу. Мисаки остановила его движением руки.
-Не в этот раз. Он заслужил лучшей участи, - она кивнула Чиаки.
Чиаки повернулась спиной к Ван Стокеру и хлопнула по одной из закрытых книг. Книга подпрыгнула от удара, а за ее спиной раздался почти человеческий крик. С содроганием она хлопнула по второй закрытой книге. Крик замер, и когда исчезло его эхо, она повернулась – не было больше никакого Артура Ван Стокера.
-Поставь их обратно на полку, - сказала Мисаки. – Они заслужили свое место.

Мнения о выкладываемых переводах излагаются в соседней, несуществующей, теме..

Власти Стрейнджхолда

«Джеки Джеки Джек Доу
На дереве висит.
Я пытался поболтать,
Но упрямо он молчит.»

Улицы Стрейнджхолда были пусты, когда туман начал ползти вверх от реки, он как будто бы ждал, пока все люди скроются за своими дверями, прежде чем достаточно осмелел, что бы заполнить улицы и утопить ночь в белой дымке. Он был настолько плотным, что свет луны, проходя через него, казался грязно-серым и тусклым. Угловатые деревянные здания оказались укутаны его клубами, и только одинокие фонари продолжали бороться и источать еле видный свет. Все звуки тонули в тумане, не было слышно ни ночных птиц, ни мягкого плеска реки, ни скрипа и стука лодок у причала. Ни из одного дома не доносилось ни звука – но в этом была заслуга не столько тумана, сколько людей из Усадьбы.
Город был тих, но отнюдь не мёртв. Стрейнджхолд был подобен лугу под слоем снега – скрытый от чужих глаз и безжизненный на первый взгляд, но полный скрытого движения и жизни. Словно лес, молчаливый и угрюмый, но с лабиринтом корней, что переплетаются под землёй. Чужак бы не заметил этого, одинокий человек, стоящий в окне Усадьбы тоже, однако эта ночь отличалась от других –это было затишье перед бурей.
У задней части небольшого офиса в доках стояли несколько ящиков с инструментами, которые, согласно бумагам, в скором времени будут переправлены по реке далеко на север. Однако бумаги лгали, а ящики были заполнены винтовками и патронами к ним, которые сверкали в свете факелов. «О, спасибо.» - радостно произнёс глубокий голос за окном, когда ящики открыли. При этом никто в самом здании этого не слышал.
В кузнице, тусклый красный огонёк освещал опрокинутую наковальню и кузнеца, его сына и его дочь, которые поспешно доставали из тайника десятки боевых топориков и коротких сабель. Как только они закончили, гигантская фигура прислонилась снаружи к двери кузницы, прижав холодную белую щёку ко влажной древесине, и размазав по ней руками кровь. Она еле слышно бормотала что-то каждый раз, когда точильный камень пробегал по режущей кромке.
В узких переулках между домами, на пересечении Сдельной и Причальной Улиц сновали дети. Они перебегали от двери к двери, попутно выстукивая на них зашифрованные сообщения. Два удара, затем ещё два, следом три. Будьте готовы. Они бежали, подгоняемые страхом и адреналином, ведь все знали, что люди из Усадьбы часто патрулируют Стрейнджхолд ночью. Ни один из них не обратил внимание на молчаливого человека, который скорбно замер прямо посреди Сдельной Улицы, но каждый из них старательно обходил этого человека по широкому кругу, не осознавая этого.
Хохот донёсся откуда-то из бесконечного моря тростниковых и черепичных крыш.
Погрузившись в дремоту, город ждал. И вот, когда защёлки и петли ворот Усадьбы тонко скрипнули – ожидание завершилось.

«Джеки Джеки Джек Доу
Под луной свисает.
Холодный, как могила,
Его молчанье ужасает.»

«Никто ведь не скажет, что я поступил неправильно» - сказал себе Крабтри, споткнувшись на разбитой брусчатке в сквере. «Как они посмеют? На каких основания? Никто и не на каких. Сегодня ночью я обрету свободу. Я уверен, это именно то, что он мне скажет.»
Он сделал несколько нерешительных шагов от ворот Усадьбы, осмотрев её окна. Вон там всё ещё горело несколько окон – библиотека хозяина. Сейчас он, выпив бренди, спит в своём кресле, с задумчивым лицом. Крабтри был уверен в этом – иначе не за что бы не вылез из своей комнаты внизу. Он отвернулся от здания и сконцентрировался на большом деревянном помосте, который занимал почти всю городскую площадь.
«Моя совесть не нуждается в облегчении. Что я делал плохого? Ничего. Я не страдаю, я не виноват, но, тем не менее, мне необходимо это сделать. Ради себя самого.» В этот момент он понял, что говорил всё это время вслух, его левая рука крепко сжала небольшой свёрток, что он прятал под пальто, и, потревоженный, тот издал дребезжание и звон.
Городская плаха была достаточно огромной, что бы вместить десятки людей, но там стояла всего одна виселица. А так же одно колесо. И устройство для удушения, и другое, для расстрела. И х-образное устройство для растягивания с последующим отрубанием конечностей. Судья верил, что за раз нужно осуществлять только одну казнь, дабы она сама и способ её проведения заставляли людей задуматься о первопричинах, однако ему нравился широкий выбор устройства для этой самой казни.
На секунду, он отчётливо услышал смех и голоса со стороны виселицы, которые доносились сквозь туман и стоячий воздух. Крабтри резко стало холодно в его пальто, а на седых бакенбардах заблестели капельки пота.\
«Ты…ты здесь…Джек?» Крабтри шумно сглотнул.
«Ну конечно я слышу такие странные звуки» сказал он себе, погружаясь в серый туман и удаляясь от ворот. «Я образованный человек и понимаю, что расшатанные нервы и ночь – плохое сочетание. А тем более – такая ночь как эта… она… она меня»
Его бормотание прервалось, когда он споткнулся и неуклюже перебежал через мостовую, вступив на Сдельную улицу. Мгновение назад его ещё можно было различить в тумане. Теперь он исчез.
Полуголая измождённая фигура, что сидела на корточках на краю крыши, поджав под себя босые ноги, повернула голову вслед за ушедшим мужчиной, словно могла видеть мир вокруг себя через тот непрозрачный мешок, что петля крепко удерживала на её голове.

«Джеки Джеки Джек Доу
Петля на его шее сбоку
Ворон щёку тронул слегка
А затем и выклевал око»

«Так зачем ты всё это делаешь?» требовательно спросил Лумис, а затем яростно зыркнул, заметив как Рыба махнул ему, что бы он был потише. «Разве это не очень важно, учитывая, ЧТО мы собираемся сделать сегодня? Как можно идти на дело, не решив до конца, доверяем мы ему или нет?»
«Я…я решил…» Рыба снова махнул рукой, призывая к тишине. Голос Крабтри был едва различим на фоне лягушачьего кваканья.
«Начнём с того, что ты вызвался предать своего хозяина – Судью» ровным голосом произнесла Красная Кейт.
«Вы не…я решил предать своего господина, потому…» Он осёкся. Потому что я больше не могу жить в страхе перед ним, хотел он сказать. Или – потому что я больше не могу просто стоять и смотреть, как он остаётся безнаказанным за все те грехи, что он совершил. Ну или всё намного проще – он есть ужасающее злое, а я сумел найти в себе мужество, что бы помочь освободить от него город.
Все это было конечно же ложью, и Крабтри решил сознаться в том, почему он решился совершить это на самом деле.
«Потому что я видел его» сказал он, а остальные нахмурились и начали переглядываться. «Его» сказал Крабтри «Его!»
«Ты же не о Судье?» уточнил Рыба.
«Я вижу его каждый день» пробормотал Крабтри. «Усадьба это Ад, а он – его Дьявол.»
«Так кто же пугает тебя больше, чем Дьявол?» спросила красная Кейт.
«Он. Я видел его. Джека Доу.»
Внезапно воцарилась тишина. Рыба гладил свои лохматые усы. Красная Кейт уставилась на Крабтри и начала теребить свой ярко-алый платок, за который она и получила своё прозвище. Тот был обмотан вокруг её шеи и головы, скрывая следы, которые оставили на ней мужчины из Усадьбы. И хотя многие говорили ей, что её муж сильный и молодой – а значит, почти наверняка был ещё жив и содержался в застенках особняка, она слабо в это верила.
Лумис встряхнул своим бледным и покрытым шрамами от оспы лицом, а затем уставился на остальных.
«Так вроде бы зовут того человека, что болтается на Дереве Висельников?» Спросил он. «Что он забыл в нашем городе? Да и как мертвец преодолел три дня пути от Малифо до Стрейнджхолда?»
«Нет.» сказала Красная Кейт. «Он БЫЛ там. А потом обнаружили, что он пропал. Не просто срезан. Верёвка пропала, на земле нет никаких отпечатков, так ещё и на суку не было ни следа, что там когда-то что-то висело. Это случилось больше года назад.» Все молча смотрели на неё.
«Официальных записей об этом нет, но кое-что просочилось в Вестника Малифо» пояснила она. Красная Кейт любила читать.
"Они видели его." Захныкал Крабтри. "Он повсюду. Его видели бредущим по Дороге Старого Шпиля в Малифо с петлёй на шее и мешком на голове - это точно он! Поговаривают, что его ноги, едва касаясь, бороздили землю, словно он все ещё повешен. Люди видели его в маленьком рабочем посёлке, который даже не имеет названия, далеко на севере, танцующего вдоль железнодорожных путей, а мёртвые шахтёры следовали за ним. Они видели его в Байо. Путешественники встретили его на дороге!" Он едва заметно покачивался взад и вперёд. "Я открываю письма Магистрата, так что смог найти информацию о нём. Я видел доклады - Джек, он бродит где-то прямо сейчас! И там, где он бродит, люди сражаются и умирают, города полыхают, а Нерождённые выходят на охоту."
"И ты его видел?" спросил Рыба. "Здесь, в городе?"
"Он был настоящим" запричитал Крабтри. "Я не сумасшедший! Я нёс партию книг на территорию усадьбы и выронил их, едва увидел его. Я тут же поднял их и рванул к усадьбе, а возле самого входа обнаружил отпечаток! След босой узкой ноги! Джек Доу здесь!"
"Так вот почему ты пришёл ко мне со своим планом" проворчал Рыба, его Балканский акцент делал слова жёстче и похожими на карканье. "Из-за мертвеца из сказок".
"Я прочёл все письма, что идут в Магистрат касательно него." Сказал Крабтри. "Он - живое возмездие. Инструмент правосудия. Я уверен в этом. Я... я знаю, ведь работал на Магистрат много лет." Он уставился на свои руки. "Джек Доу оставил мне предупреждение. Он хочет, что бы я искупил свою вину. "Те, кто примут его милость избегут смерть, остальные же займут его место на дереве"."
"Это его слова?" спросил Рыба.
"Я...я слышал шёпот. Я не смог разобрать слова, но...но я читал письма! Я читал о том, что люди говорят о нём! Я верю в это. Я боюсь его."
"Он согласился нам помочь из-за каких-то россказней бродяг?" прыснул Лумис. "И поэтому мы должны ему доверять?"
"Нет" сказала Красная Кейт. "А вот почему". Она потянула за уголок свёртка, что с такой опаской нёс Крабтри. Спустя мгновение на стол выпало его позвякивающее содержимое.
"Персональные ключи Судьи." Довольно сказала она. "Те, что всегда висят на его поясе, пока он злорадствует над телами наших повешенных товарищей."
"Но даже с этим мы не полностью ему доверяем." Сказал Рыба. "Поэтому-то он не отправится сейчас к Усадьбе, что бы, когда мы собрались возле запертых ворот, отворить их нам. Потому что, может статься, что всё это ловушка, а Судья с радостью увидит, что все его враги собрались перед запертыми воротами и только и ждут, что бы быть убитыми. Он пойдёт с нами и отворит ворота. Затем у нас не будет причин не доверять ему."
"Что же..." начал Лумис.
"Нет" решительно сказал Рыба. " Мы согласились взять тебя с собой, мальчишка, но ты многовато болтаешь. Больше никаких разговоров. Люди ждут. И если тебе не нравится всё это - можешь остаться позади. Ну так что - идёшь или нет?"
Лумис посмотрел на Рыбу, пока его кадык нерво бегал вверх-вниз.
"Они повесили моего отца из-за клеветы. А затем они забрали нашу ферму." сказал он. "Они за это заплатят. Я с вами, и плевать, если меня повесят - их уже ожидает ад."
"Решено." сказал Рыба и вдруг улыбнулся. Он отодвинул стул и поднялся из-за стола. "Надевайте свои пальто и зажигайте свои факела, друзья. Пришло время правосудия. Но!" и он указал на них пальцем. "Больше никаких разговоров о виселицах. Будем много болтать - можем и Джека Доу призвать, ха?" Он хмыкнул и распахнул дверь.

Джеки Джеки Джек Доу
Качается в рваной одежде
Смерть убила чувство страха
А живые лишили надежды

Он танцевал на крышах, пальцы его ног едва задевали старую, потрескавшуюся черепицу. Прыгая и кружась, размахивая руками, он заставлял туман принимать причудливые формы. Голоса кружили вокруг него, наполняя воздух шёпотом лжи, секретами и страшными признаниями, что покрывали его голую кожу, не давая ей замёрзнуть холодной зимней ночью, согревали, опутывали. Он слышал всё. Словно дыхание самого города - их слова, как сказанные вслух, так и те, что оставались глубоко внутри - были одной мелодией, что заставляла Джека дёргаться, вздрагивать и танцевать, танцевать, танцевать...
Лигея задрала голову и смотрела, как он пронёсся мимо неё. Её белое платье плотно облегало тело, а чёрные волосы, словно самая непроглядная тьма мира, ниспадали каскадом на плечи. Она посмотрела на кончики своих пальцев, начавшие багроветь, и засунула в рот, что бы почувствовать вкус своей собственной крови. Они кровоточили с тех пор, как она пыталась ими процарапать кирпичную стену, в которую они замуровали её. Они продолжали истекать свежей кровью даже после смерти. Она уставилась на них так, словно впервые в жизни видела кровь, запрокинула голову и завопила.
Вопль разнёсся по всему городу. Фонари замелькали, сам туман словно бы задрожал. Монтрезор медленной, траурной поступью шёл по длинной Контрактной улице, а сейчас остановился возле большой виселицы. Он уставился на усадьбу Магистрата, где горело всего одно единственное окно. Как и волосы Лигеи, его одежда была сплошной чернотой, которую, казалось, невозможно разбавить. Его огромные руки, достаточно сильные, что бы раздавить череп простым усилием, сжимались и разжимались.
Всё пришло в движение. Джек Доу плясал на своей верёвке. Монтрезор вновь будет наблюдать за тем, что последуте, как он делал это уже бессчётное число раз. Таково его проклятье.

Джеки Джеки Джек Доу
Зовёт в ночь за собой
Он сказал мне, что следит за мной
Он сказал мне - свет долой

Рыба и Красная Кейт шли бок о бок через туман, а люди Стрейнджхолда выходили вокруг из тумана и присоединялись к шествию. Люди из порта появились с ружьями и баграми, десятки людей из пивоварни и кузницы следовали за дочерью Смитта, которая освещала путь закреплённым на шесте фонарём.
На Двухтележной Дороге они повстречали фермеров с Западных холмов, несущих ружья и факела. Люди мрачно кивали друг-другу и шли со всеми. Горожане выходили из домов и лавок, окружавших Центральную улицу, по двое-трое, объединяясь в группки, а затем вливаясь в общее движение. Лишь молчание и свет факелов. Мужчины и женщины - все сероволосые. Некоторые низко надвинули капюшоны, другие обмотали лица банданами, другие же демонстративно шли с непокрытыми головами. Они несли в руках пистолеты и ножи, ружья и топоры, молоты и дубины. Два толстых бородатых горца тащили бочку, полную глиняных горшков с лунным самогоном, что невероятно легко и быстро разгорался. Ключи от Усадьбы позвякивали в руках Рыбы, факел полыхал в руке Кейт.
Когда они достигли площади, все уже прекрасно понимали, что зашли слишком далеко, чтобы остановиться. Слишком многое совершил Дозор, настолько многое, что никто из людей даже и не подумал сбежать. Они достигли пика, переломного момента, к добру или к худу.
Безоружный Крабтри шёл в полудюжине шагов позади Рыбы и Кейт и смотрел на них выпученными глазами, двигаясь ссутулившись и стараясь максимально слиться с толпой. Он посмотрел на людей вокруг, но не встретил ничей взгляд.
"Вы слышали это?" продолжал он спрашивать. "Я слышал крик, женский крик! Такой вопль, что моя кровь похолодела! Разве никто его не слышал? Я не сумасшедший, я человек нервный, но я в своём уме! Я точно что-то слышал! Прошу, послушайте меня!"
Но никто не ответил ему. Крабтри жил в Стрейнджхолде годами, но до сих пор местные казались ему загадкой. Он застонал и, ухватившись за голову, исчез с толпе. Он был уверен, что слышал его.
А сейчас он был уверен, что слышит...шёпот.
Как раз, когда они достигли своей цели.

Джеки Джеки Джек Доу
Знает мои страхи и грёзы
Он поведал мне, что увидел там
И выпил все мои слёзы

Судья стоял на пороге Усадьбы, прикрытый от толпы высокими железными воротами. Его круглое, лунообразное лицо перекосила насмешливая гримаса. На нём была расшитая символами туника, что опускалась до самых лодыжек, сапоги и, поверх, накинуто пальто. Он держал в руках винтовку. Крабтри узнал эти серебряные завитки, покрывающие её. Эта вещь приглянулась Судье, а затем хозяина повесила за мнимое обвинение.
"Превосходно, маленькие крысы!" проорал он, и звука его голоса хватило, что бы толпа нерешительно попятилась. "Но вы не посмеете поднять на меня руку, ни один из вас! Нет среди вас такого смельчака, у которого хватило бы храбрости подойти к моим воротам." Он позволил себе засмеяться. "Да и к тому же - среди вас нет никого настолько сильного, что бы распахнуть их. А если смельчак всё же найдётся - я его подстрелю."
Цокот копыт эхом разнесся по площади, и в свете факелов блеснули жёлтые зубы Судьи.
"А тут у меня есть пара ребят, которые помогут вам найти дорогу в свои норы, глупые мелкие крысы. Ваших лидеров я, конечно же, повешу, но вот об остальных всерьёз задумаюсь. В конце-концов, я легко могу попросить прислать новых поселенцев из Малифо, готовых работать и не задавать лишних вопросов. Так что, бегите, крысы, и, возможно, я оставлю некоторых из вас в живых!"
Подкрепляя свои последние слова, он выстрелил в воздух. Лошади позади толпы испуганно заржали, пока одетые в чёрные капюшоны Дозорные Магистрата доставали сабли и плётки. Крабтри слышал, как они тихонько смеются.
А затем смех донёсся откуда-то ещё...

Джеки Джеки Джек Доу
Знает мои страхи и грёзы
Он поведал мне, что увидел там
И выпил все мои слёзы

Джек выплыл из тумана, пролетев между наездниками и над головами толпы. Он ботал ногами в воздухе, как будто его просто оторвали от земли и повесили на дереве, но удавка извивалась в воздухе, словно водоросль под действием течения. Его тощие руки сжимались и разжимались, а ноги словно выплясывали безумный танец. Странно, но Крабтри вдруг отчётливо увидел грязь, покрывающую его ступни.
Оскалившись, один из прислужников Судьи вывел своего коня вперёд и направил пистолет в грудь Джека. Голова в мешке повернулась в его сторону, и в этот момент все люди на площади услышали шёпот, который шёл словно из тумана, и сразу же попадал в их уши. Всадник завопил и выстрелил, но его руки дрожали, так что пуля ушла в сторону, а в следующее мгновение мужчина оказался на земле, сброшенный своей обезумевшей лошадью. Толпа всколыхнулась и накрыла Дозорного прежде, чем он смог подняться.
Над их головами Джек расхохотался, когда длинная плеть другого Дозорного обвилась вокруг его запястья. Его тело выглядело измождённым, слабым и бледным, но небольшого движения руки хватило, что бы человек отправился в полёт, вырванный из седла, и так же был задавлен обезумившей массой народа.
Всё больше мертвецов появлялись из тумана. Когда два Дозорных ринулись на лошадях на подмогу товарищам, серые руки стащили их. Третий умудрился полоснуть по шее труп, что тянулся за ним, но даже это его не остановило. Мертвец выкрутил руку человека, раздался хруст и сабля, позвякивая, упала на брусчатку, куда, через пару мгновений, последовал и её хозяин.
Дозорные оказались зажаты между мёртвыми и живыми врагами. Один попробовал было отшугнуть толпу ударом кнута, но был награждён лишь выстрелом в лицо. Багры и топоры мелькали в свете факелов, всё заполнили вопли людей и ржание лошадей. Раздался стук копыт и пара Дозорных рванула прочь, в темноту ночи, спасаясь от гнева селян.
Красная Кейт отвлеклась от бойни на площади и уставилась на побагровевшее лицо Судьи, затем вырвала ключи из руки Рыбы.
"Ты был абсолютно прав." сказала она. "Никому не под силу распахнуть эти ворота. Но это и не нужно."
Замок громко щёлкнул и открылся.
Ружьё Судьи выстрелило, и Кейт рванула, не зная, куда пришёлся выстрел. Юбка хлопала на ветру, а факел безумно рябил, пока она неслась через террасу, но второй выстрел так и не прозвучал.
Шёпот заполнил голову Кейт, спутал всё её мысли и заставил споткнуться на ровном месте, а сверху спикировал Джек Доу. Винтовка снова трахнула, но не нанесла никакого видимого ущерба, а Джек, тем временем медленно подплывал к Судье. Он ухватил его за горло и поднял, уставившись тому в лицо.
Мощный голос, которым славился Судья, издавал жалобные стоны и крики, пока шёпот множества голосов, что окружал Джека подобно рою мух, не превратился в неистовую какофонию из смеха и гоготания.
Кейт проскочила мимо, рванув к входной двери. Несмотря на то, что она была не заперта, ей потребовалась вся её сила, что бы хоть немного приоткрыть её. Шум битвы затих, стоило ей вновь прикрыть дверь. Её факел осветил окружающие шкафы, хрустальную посуду, мечи и полированный череп Гремлина.
Она не представляла, где сейчас Крабтри, но и без него смогла обнаружить дверь в подземелье. Звук её тяжёлых шагов тонул в покрывавших весь пол коврах.

Джеки Джеки Джек Доу
Умолял я его помолчать
Но он, качается на ветру
И продолжает хохотать

Крабтри не мог подняться со своих колен. Он, на четвереньках, рванул вперёд по булыжной мостовой. Безумный, мельтешащий, мерцающий свет факелов хорошо характеризовал то, что творилось.
Мёртвые, что вышли из из тумана вслед за Джеком, начали с Дозорных и приверженцев Магистрата, но не ограничились лишь ими. Весь тот сброд, что пришёл наказать Судью за его злодеяния, так же стал добычей мёртвых, зажатый между Железными вратами и напирающей толпой смеющихся и тараторящих трупов.
Лумис Был на самом острие, раскачиваясь вправо и влево, пока его огромный топор сносил головы врагов. И хотя каждый удар находил свою цель, он пятился шаг за шагом. Рыба выкрикивал какие-то проклятия на Сербском, попутно заряжая новые патроны в свой карабин. Несколько человек прорвались за ворота вслед за Кейт, до того, как они захлопнулись, но Джек Доу, размахивая удавкой словно плетью, загнал их в угол и медленно приближался. Женщина в белом появилась позади орды безумных мертвецов, затем она раскинула руки и издала ужасающий вопль. Услышав его, мертвые стали напирать с утроенной силой, а горожане потеряли последние крупицы решимости.
Крабтри застонал, парализованный страхом. Он почувствовал приближение смерти, но не мог заставить себя подняться. Краем глаза, он заметил одетого в чёрно-белое гиганта, который шёл на площадь со стороны висельницы. Крабтри умоляющее поднял руку, но Монтрезор молча и печально покачал головой, а затем наклонился к нему.
В это время Усадьбу охватило пламя.

Джеки Джеки Джек Доу
Качается и качается
И стоит услышать его шепоток
Как ты за ним отправишься

Глупо было надеяться. Кейт плакала, пока шла обратно по коридорам, а огонь следовал за ней по пятам, пожирая ковры, дерево и шторы. Всё это вспыхнуло в один миг, казалось, словно само поместье хотело, что бы его сожгли.
Она нашла его. Он был распят на огромном Х-образном кресте, как тот, что стоял на площади. Разрубленный на части. Обручальное кольцо, точно такое же, как и у неё, всё ещё блестело на его пальце. На что ты надеялась? Глупая, глупая...
Она не смотрела по сторонам, даже когда шаркающие шаги, что преследовали её, приблизились очень и очень близко. Пусть они ходят, пусть они горят. Пусть всё горит. Сейчас внутри она была так же мертва, как и судья. чьё распластанное тело покоилось на ступеньках Усадьбы. Кейт остановилась в дверях, пристально осмотрев площадь.
Они прошли мимо неё. Те, кто ещё недавно сидели в клетках в подземелье, но вырвались на свободу, словно услышав нечто, одним им понятное. Одетые в тюремные робы, тряпки или вовсе голые. Все несущие на своей плоти метку ярости Судьи. Ожоги от электрического стула. Следы удавки на шее. Глубокие вмятины от ремней, которыми их привязывали к кроватям, оставляя одних в камерах страдать от голода и жажды, молящих о помощи. Кейт зажмурилась. Горячие слёзы потекли по её шекам, пока пламя, до того пожиравшее здание, не перекинулось на её одежду и волосы.

Джеки Джеки Джек Доу
Приходит в компании мёртвых
Он хохочет и он пляшет
От того, какой же он злобный

Крабтри слабо вырывался из огромного кулака, что крепко сжал его пальто.
"Нет!" запричитал он. "Нет, пожалуйста, не подпускай их!" Его глаза расширились, когда он стал узнавать тех людей, чьи трупы сейчас выходили из стен Усадьбы. Он помнил, кто из них рыдал и молил о прощении, а кто лишь яростно огрызался, пока Судья приводил в действие мнимые приговоры, которые писал он - Крабтри. И сейчас, он был готов поспорить, все они смотрели на него.
"Нет!" вновь прокричал он. "Я знаю о своих грехах, это правда, но я уже заплатил за них! Я принёс ключи! Я помог сотворить его правосудие! Прошу! УМОЛЯЮ!"
Вытянутое и скорбное лицо человека было неподвижно. Его глаза были большими и тёмными, как река в самую безлунную ночь. В них не было никакой злобы или безумия. Только лишь нечто, похожее на сочувствие.
Человек пошёл к воротам Усадьбы, таща Крабтри с такой же лёгкостью, с какой он сам носил подушку. Кулак, что крепко сжимал его одежду, был холодным и твёрдым на ощупь. Подойдя к воротам, мужчина вновь посмотрел в лицо Крабтри, а затем указал куда-то своей второй рукой, игнорируя безумие и буйство, царящие вокруг.
Судья стоял перед входом, немного покачиваясь. Слишком поздно молить о милосердии. Крабтри обвис в железной хватке. Они не убили его. Кейт, Рыба, даже сам Джек - они не закончили начатое. Судья был ещё жив.
Хотя нет, постойте... НЕТ! Они не проиграли! Крабтри пригляделся, заметив, что череп Судьи разбит, а он весь залит кровью из разорванной шеи. Он не может быть жив! Он мёртв, точно мёртв, безусловно!
Слух Крабтри вновь наполнился шёпотом, и черно-белый бесцеремонно бросил его на землю за воротами. Перед лицом у него застыли пара грязных, костлявых босых ног. Бессильный что-либо сделать, Крабтри покорно перевернулся и посмотрел на мешок, что покоился на голове Джека Доу.
Непонятно, было ли дело в шёпоте, что заполнял его уши, или всему виной была эта безликая личина, а может и вовсе - его собственный разум, но Крабтри вдруг всё понял.
Джек Доу не орудие справедливости. Он пришёл не за грешниками. Он не аватар возмездия.
Джек Доу мученик и безумец. Страдания тела и разума - вот что привлекает его. И когда он находит это, он погружается в это чувство, барахтается в нём, распространяет его вокруг, танцует, шепчет, смеётся.
Джек Доу подобен Харибде, ходячий сгусток безумия, который заставляет даже самые крепкие умы ломаться под действием жажды насилия и чувства вины, заставляет их следовать за ним.
Даже тех, кто уже мёртв.
Джек Доу, Лигея - его герольд, Монтрезор - вечный свидетель его злодеяний, с обезумевшим Крабтри в руке, Судья Стрейнджхолда и орда безумных мертвецов начали прокладывать свой путь через туманную ночь, оставив Красную Кейт рыдать в одиночестве на залитой кровью брусчатке.

Джеки Джеки Джек Доу
Он всюду и везде
И умный бежит от его зова
А безумец идёт во след.

UPON REFLECTION (2Me)

Леветикус почесал подбородок, его внимание было направленно на дилемму стоящую перед ним. Следующий шаг мог положить всему конец, и он собирался хорошо все продумать. И, наконец, он знал, что должно было быть сделано.
"Шах," объявил он, ставя свою ладью на той же клетке, что и ферзь Элис.
Как только фигура коснулась доски, воздух заполнило механическое жужжание и маленькая статуэтка ожила. Это был довольно реалистично, как миниатюрная версия Себастьяна, неуклюжего Гильдейского помощника смотрителя морга, подняв свою крохотную пилу в воздух, опустила её на голову миниатюрной версии маршала смерти Элис, разрезая его пополам.
"Вот крыса." Пробормотала Элис, стряхивая то что осталось с доски.
"Ты слишком сосредоточена," сказал Леветикус, поднимая бровь, "Ты не видишь всех своих возможностей."
"Слишком сосредоточена ?! Я сижу здесь, глядя на эти глупые фигуры, рядом с тобой на протяжении нескольких часов! А могла бы вместо этого практиковаться на свежем воздухе! "
"Я не говорю о твоем терпении. Я говорю о самой игре. Ты выбираешь курс действий, а затем двигаешься этим курсом, как собака, которая стремится схватить свою жертву за горло. Это эффективно, если твой противник позволяет тебе делать это, но ситуация никогда не остаётся одинаковой длительное время".
"Что ты имеешь в виду?" Элис пылала раздражительностью.
"С каждым ходом игра меняется. Когда я передвинул мою ладью, все изменилось. С каждым ходом любой пешки, мы играем в совершенно другую игру на совершенно другой доске. Ты должна видеть её по новой и адаптироваться к изменениям на доске. Ты улавливаешь смысл?"
Элис покосилась на доску, но лишь на секунду, прежде чем ее лицо расплылось в широкой, зубастой улыбке. Ее рука метнулась под стол, а через мгновение она уже сжимала в ней свой пистолет. Она нажала на спусковой крючок и оружие, с грохотом, выплюнуло пулю.
Левитикус вздохнул и покачал головой, из середины доски, дымилась огромная дыра.
"О, смотри," ухмыльнулась Элис. "Это совершенно другая игра, на совершенно другой доске."
Крошечная фигура Дугласа MакMурнинга, который был королем Леветикуса, со стуком упала.
"И я думаю, что это Шах и Мат," хихикая сказала Элис.
В дверь постучали. Леветикус вновь вздохнул. "Увлекательные повреждения и Логистика - закрыт, приходите завтра."
Последовала пауза, а затем снова раздался стук. Вероятно, какой-то новобранец Гильдейской гвардии, который до сих пор думает, что звуки уличной стрельбы стоит расследовать. Леветикус покачал головой, выругался себе под нос, а потом пошел открывать дверь.
За порогом стояла высокая женщина, с волосами цвета вороньего крыла. шляпа с широкими полями, как у владельца какого-нибудь ранчо, сохраняла в тени её лицо, а длинный, коричневый, кожаный пыльник развевался на ветру. По большей части, во внешнем виде девушки не было ничего особо примечательного. Если не брать во внимание огромную зияющую дыру в ее грудной клетке.
"Прошу простить мой поздний визит," сказала она, наклоняя шляпу. "я бы хотела обсудить с вами небольшое дело, за которое я хорошо заплачу."
Леветикус рассматривал девушку не больше секунды. Не то чтобы ходячие мертвецы были чем то новым для него, но быть нанятым одним из них. Но работа есть работа, он пригласил девушку войти внутрь.
Улыбнувшись, она вошла.
Элис показалась у входа, чтобы поприветствовать гостью, но увидев ее, глаза Элис округлились от удивления. “Вуаа! Вот это да. Можно Мне… можно Мне просунуть в нее руку?”
Леветикус поморщился. "Пожалуйста, присаживайтесь." Сказал Он, указывая на стул, игнорируя поведение Элис. "Какого рода дело вы имеете в виду?"
Женщина продолжила стоять. Если слова Элис и застали ее врасплох, то она этого не показала. "Мне нужно найти одного мужчину, его зовут Хокинс, он Стрелок Гильдии. И Я слышала, что Вы способны помочь мне ".
"Да, это Я могу" кивнул Леветикус. "У вас есть что-нибудь, что принадлежало этому человеку?"
Женщина достала из кармана кусок ткани и протянула его Леветикусу. "Я обнаружила это на месте, где стоял его лагерь. Но учтите, после того, как вы его найдете, вам будет нужно кое что забрать для меня. Небольшой, черный обломок обсидиана. Вы узнаете его, сразу как увидите".
Леветикус знал, что не надо задавать лишних вопросов, все что требовалось от него, это принести нужный предмет, что это и для чего – не имело значения. "И ... оплата?"
Женщина улыбнулась и достала небольшой мешочек. Она открыла его, Мешок был до краев наполнен Камнями Душ. Камни были практически не просвечиваемыми, знак высокого качества.
Леветикус поднял бровь. "Я думаю, что мы можем помочь вам."
"Если нет, то у меня есть запасной план. Есть еще одно условие, искомый предмет нужен мне завтра к вечеру. Что произойдет с Хокинсом, меня совершенно не волнует ". Она наклонила голову и подмигнула. "Удачи."
"У вас есть имя?" Рискнул задать вопрос Леветикус.
"Тара", произнесла она с улыбкой. С этими словами, она развернулась на каблуках и ушла.
"Элис, подготовь Охотника. Мы уходим. Оставаться дольше нет смысла; Похоже, наша игра на сегодня закончена ".
Элис усмехнулась и пошла в заднюю комнату, а Леветикус тем временем поместил кусочек ткани в раствор со слабой кислотой. К тому времени, как он закончил, Элис появилась за его спиной вместе с Охотником ступавшим ей в след. Это был Охотник которым пользуется Гильдия; сверкающие металлические клешни поддерживали крепкую, бочкообразную раму с кошачьей головой и большим гарпуном, установленным на спине. Охотников, как правило, используют для отслеживания преступников законные власти, но Леветикус не всегда придерживался честной игры.
Леветикус открыл небольшое отверстие на морде твари и влил туда раствор, который он сделал. "Так." Он улыбнулся. "Этого должно быть достаточно, чтобы он запомнил запах."
Охотник зужжужал, направляясь к двери.
"Охота начинается!" ликуя и улыбаясь выкрикнула Элис.
Леветикус вздохнул. "И так каждый раз. Каждый чертов раз ... "

**

Охотник вывел их из города и уже несколько часов вел их по Пустошам. И наконец, когда они поднялись на очередной горный хребет, Охотник прижал свое тело к земле и издал низкое, механическое рычание.
Элис подняла руку, дав знак Леветикусу остановится. Их взорам предстал низкий овраг. Рваный шатер, который переживал не самые лучшие свои дни стоял возле пещеры, чей вход, подобно раскрытой пасти зиял на дне оврага. И наша парочка направились к лагерю под одинокий свист ветра .
Когда они приблизились, Элис щелкнула двумя пальцами, дав знак идти Леветикусу прямо вместе с Охотником, пока она обойдет лагерь с другой стороны. Возможно, она бывала неуклюжей время от времени, но эта женщина знала, как справиться с ситуацией.
Как только Леветикус подошел к шатру, низкий протяжный стон раздался из пещеры. Стон превратился в стенания, и из темноты показались гвардейцы. Их форма была грязной и изношенной, в своих скрюченных руках они сжимали старое, ржавое оружие, их лица покрывала гниющая плоть. Гвардейцы не были живыми.
Охотник среагировал мгновенно, его гарпун пронзил первого зомби вышедшего из пещеры, после чего он набросился на свою жертву. Металлические клешни разрывали гнилую плоть, разбрасывая органы в стороны, от чего труп стал похож на разорванный мешок с мукой.
Леветикус протянул руку и собрал всю свою волю, пропуская через нее силу которую он контролировал. Он чувствовал, как энергия покидает его тело, как скрипят его кости, когда он высвобождает заклинание. Ближайший зомби упал на землю, а затем просто рассыпался, бесшумно пав в забвение. Многие практикующие маги наслаждаются взрывной силой, которой сопровождают свою магию, Леветикус же не видел в этом пользы. Полы шатра распахнулась, и наружу вышел человек одетый в Гильдейскую форму. На ходу он перекинул винтовку через левое плечо. Хокинс, догадался Леветикус.
"Забвение принадлежит мне!" Человек зарычал, глядя Левитикусу в глаза. "Он нашептывал это мне. Его сила моя, только моя! "
"Как скажешь, приятель." Произнесла Элис, появившись позади Хокинса, и разрядила барабан своего револьвера ему в спину. Ее оружие прогремело по всей долине, а тело Хокинса вздрагивало с каждым её выстрелом.
Но человек не упал. Он повернулся к Элис с холодной решимостью в глазах, кровь сочилась из его ран. Он протянул к ней правую руку, которая начала покрыватся, черным обсидиантовым слоем, превратив руку в хищную лапу с длинными когтями. Он взмахнул ей, целясь Элис в лицо, но она вовремя уклонилась и бросилась в сторону, выпустив последнюю пуля в барабане в грудь человека, в надежде что это его остановит. Но Хокинс даже не шелохнулся.
Леветикус снова протянул свою руку, сосредоточив всю свою волю на Хокинсе. Но что-то его останавливало. Его рука, казалось, отклоняла его силу, и он не знал почему.
Со всех сторон снова послышались завывания возвещая о том что появилось еще больше зомби. Некоторые из них продолжали выходить из пещеры, другие выкапывались прямо из песка, разбрасывая вокруг куски своей рваной плоти висящей на разлагающихся телах. Леветикус стиснул зубы думая обо всех Камнях душ, что ждет их в награду.
Угнетающие завывания прервал боевой клич и две женщины ворвались в драку. Они выглядели как близнецы, но Леветикус знал, что это не так. На головах у девушек были светлые волосы, выбритые с одной стороны. Они прорывались через толпу зомби и их движения были похожи на танец, но каждый взмах меча отрывал конечности и нес за собой смерть.
Тара говорила про запасной план. Лицо Леветикус озарила ухмылка, игра изменилась. "Виктория!" Крикнул он. Обе женщины одновременно повернули голову в его сторону. "отрежь эту руку, и я прикончу его. Поделим награду".
"Шестьдесят на сорок." Произнесли они, и так же синхронно, отрубили головы стоящим рядом зомби.
Леветикус поморщился, он ненавидел, когда они так делали. "Прекрасно, прекрасно!" Крикнул он. "Давайте покончим с этим."
Близнецы улыбнулась, и одна из Виктория схватила за запястье свою сестру, и сделав пируэт забросила её в самую гущу нежити, а мгновение спустя и сама ринулась в бой. Встав спина к спине, они крутились в диком танце, только лезвия их мечей блестели в солнечном свете.
Элис подбежала к Леветикусу. "Я думаю, лучше держаться подальше от этого смерча расчленения," задыхаясь сказала она.
Леветикус кивнул.
Охотник прыгнул на Хокинса, его челюсти были готовы впиться ему в шею. Но Хокинс просто поднял свою когтистой лапу, и Охотник испарился. Не было никакого взрыва, ни дыма. Металлический зверь просто исчез.
Леветикус вновь нахмурился. "Такую силу следует уважать."
Внезапно одна из Викторий выскочила из массы изуродованных зомби. С ног до головы она была покрыта кровью, а ее лицо исказила безумная ухмылка. Её меч сделав широкий размах опустился на плечо Хокинса. Человек Издал дикую визг когда кровь фонтаном брызнула из раны, он повернулся к Виктории.
Леветикус уже был готов. Сказать, что он обрушил все свои силы, будет не совсем верным утверждением. Он просто направил мир в то русло, в какое ему и нужно было двигаться. Все в мире склоняется в сторону энтропии, но иногда все что нужно, это небольшой толчок в правильном направлении. Как только Виктория отпрыгнула от Хокинса, его тело начало рассыпаться в пыль, развеиваясь на ветру. Все что осталось от него - небольшой осколок обсидиана упавший на землю.
Виктория подняла осколок подцепив его кончиком своего меча, осмотрев его, прежде чем опустить в кожаный мешочек. Она кивнула Леветикусу и небрежно направилась к своей сестре, чтобы помочь с оставшимися зомби.
Леветикус направился обратно в город. Он знал, что он получит свою долю. Наемники высоко ценят свою репутацию; ведь это то, благодаря чему они продолжают получать новые заказы. У сестер всегда была хорошая репутация.
Элис следовала за ним, вытряхивая пыль со своей одежды. "Не представляю, как они это делают," пробормотала она, качая головой.
"Такого рода фехтования требует огромной практики," пожал плечами Леветикус.
"О, нет уж. Я предпочитаю пистолет, спасибо, "сказала Элис, морща нос.
"И что?"
"Я про то, как фехтовальщики носят всю эту странную одежду!" Раздраженно сказала Элис. "Вы знаете, сколько раз что-то пыталось разорвать, загрызть, или покалечить меня? И каждый раз все что меня спасало – это хороший костюм из твердой кожи. А Они даже не полностью одеты ".
"Оу." Сказал Леветикус, понимающе кивнув.
"И я видела, как ты смотрел на них." Сказала она, проверяя барабан своего пистолета.
Леветикус захихикал, но быстро прекратил, стояло ему только заглянуть ей в глаза. В них было достаточно убийств для одного дня.

Приют Малифо для больных детей (1,5)

Суббота, 12 октября

Он корчился и извивался как клубок червей в цветочном горшке – голубых сияющих червей, который норовили разбежаться. Другие дети этого боялись. Все плакали, а маленькая Бесс еще и писалась.
С самого начала путешествия все жаловались и зажимали носы, а когда кто-то не мог больше этого выдерживать, он садился на холодный металлический пол вагона, и так продолжалось до тех пор, пока мы не достигли Разлома. К тому времени все принюхались и вонь пугала нас гораздо меньше, чем светящийся портал.
Все остальные – ссыкуны. Разлом был прекрасен. Я рассмотрел его в окно, когда он появился, и наблюдал за ним все то время, пока мы приближались. Потом пути повернули, и мы стали въезжать прямо в него. Теперь я слышал только, как он все громче и громче трещит. Я даже слышал его сквозь плач и крики других детей. Он вызывает ощущение, как перед невероятно сильной бурей. Иногда можно только чувствовать, что он приближается, если вы понимаете.
Джошуа говорит, что это тюремный поезд, один из многих, на которых собирают исключительно преступников. Он рассказал, как точно такой же поезд проехал в туннель, ведущий к тюрьме округа Горхэм, и выехал оттуда полный заключенных. Он говорит, что видел, как они тянутся сквозь прутья, словно пытаясь схватить весь солнечный свет и всю свободу, до которых могут дотянуться. Его отец сказал ему, что этих преступников увезут в Малифо, чтобы там отбывать наказание. Но дети вокруг меня не похожи на преступников. Они похожи на глупых испуганных сироток.
Единственный настоящий преступник здесь – это я, кажется.

Воскресенье, 13 октября

Миссис Бирчбак и мистер Гривус встретили нас на станции. У мистера Гривуса с собой была длинная цепь. Сначала я подумал, что он прикует нас к ней, но этого не случилось. Он распутал цепь и растянул ее на всю длину. Затем миссис Бирчбак приказала нам выстроиться в линию вдоль этой цепи, пересчитала нас и провела перекличку, сверившись со своим списком. Пока мы шли до детского дома, мы должны были держаться за цепь, чтобы не потеряться. Мы были похожи на длинную змею, и каждый держался за цепь так, словно от этого зависела наша жизнь.
-Не отпускайте цепь, - сказала нам миссис Бирчбак. – Малифо – не место для заблудившихся маленьких детей.
Мы прошли через станцию и погрузились в лабиринт узких извилистых улочек. Миссис Бирчбак на своих длинных ногах шагала очень быстро, поэтому самым маленьким приходилось почти что бежать, чтобы поспеть за всеми. Малышка Бесс была передо мной, одной рукой она держалась за цепь, другой ковырялась в носу. Она всегда засовывала туда палец, особенно когда нервничала. В одном месте она запнулась о разбитый булыжник и поранила колено. Те, кто шел перед ней, этого не заметили и продолжили идти дальше, а она тем временем не выпускала цепь из рук. Она была слишком испугана, чтобы отцепиться. Она не хотела потеряться, чтобы Город поглотил ее, так что мы протащили еще за собой некоторое время, пока она не смогла подняться на ноги. После этого она захныкала, и рыдала до самого приюта, даже после того, как мистер Гривус накричал на нее и потребовал, чтобы она замолчала.
Вот теперь стало понятно, зачем им нужна цепь. На улицах города царила суета, народ сновал то туда, то сюда. Если бы мы не держались за цепь и не шли в строгом порядке, любой из нас легко был бы отрезан толпой и заблудился бы, а так мы достигли приюта в полном составе и никого не потеряли.
"Приют Малифо для больных детей" оказался большим деревянным зданием. Все немного кривое, полно скрипучих досок и выбитых окон, в которых сквозит холодный ветер. Мы все будем спать на матрасах в большой уродливой общей спальне. Я не знаю, почему мы здесь. Только некоторые из нас больны, однако в таком месте, как это, несложно будет что-нибудь подхватить. В колючих покрывалах полно различных насекомых, а Джошуа поймал многоножку и засунул ее в старую флягу. Иногда он вынимает ее оттуда, чтобы попугать девчонок. Он считает себя крутым, но это тяжкое бремя. Я не думаю, что он сделал что-то действительно дурное. В отличие от меня.
Я предлагаю развести огонь, чтобы согреться, но другие дети слишком испуганы, чтобы попытаться сделать что-то подобное:
-Не будь идиотом, Игги, - говорит мне Джошуа. – Ты спалишь это место до тла. Мне хочется ударить его, когда он обзывает меня тупицей, но тогда возвращается трясучка, и мышцы перестают мне подчиняться, что уж говорить о том, чтобы нанести удар. Я чувствую, что мои руки будто бы в огне.
Я нашел оторванную доску, за которой можно прятать этот дневник, чтобы его не украли. Теперь если Бесс перестанет плакать, я смогу немного поспать. Хотелось бы, чтобы она перестала ковыряться в носу. Это отвратительно.
Напишу что-нибудь еще завтра.

Вторник, 15 Октября

Сегодня пришел доктор Лоркус, чтобы поставить нам прививки. Миссис Бирчбак выстроила нас перед дверью в лазарет, и нас вызывали внутрь по одному. Джошуа был первым, он вышел оттуда плача и сжимая руку. Все считали Джошуа крепким парнем, а увидев его таким, перепугались. Бесс, конечно, начала плакать еще задолго до того, как попала внутрь. Один за другим мы входили в кабинет, и у каждого после этого глаза были на мокром месте. Что за слабаки.
Когда настала моя очередь, я постарался изобразить скуку на лице, чтобы не показать страха. Доктор Лоркус сидел внутри, облаченный в длинный серый халат. Он выглядит странно. На одном глазу у него какой-то сумасшедший монокль с трубками и проводами. Другой глаз у него словно выпирает из головы, потому что у него нет век. В руке он держал странную штуку. Это была длинная острая игла со стеклянным шаром на одном ее конце, в емкости плескалась подозрительная черная жидкость. Это было похоже на тело паука – луковицеобразная попка, полная яда.
-Ну что, сынок, - сказал мне доктор Лоркус, хотя мы оба точно знали, что я не его сын. – Это может быть немного больно, но даст тебе шанс противостоять болезням, поэтому будь паинькой и не двигайся.
Мистер Гривус тоже был там. Он схватил меня за руку и держал, пока доктор Лоркус тыкал в меня иглой. Действительно было очень больно, но я не заплакал. Я крепче, чем Джошуа. Я тут самый крутой парень, и я хочу, чтобы все остальные это знали, поэтому из кабинета я вышел с сухими глазами и улыбался, а доктор Лоркус сказал, что я «хороший парень». Что он понимает.
Вечером всем было плохо, и нам снились кошмары. Меня разбудили испуганные крики других детей. Даже мне до этого снилось что-то дурное. Поэтому я сейчас и записываю все это, чтобы ничего не забыть. Мне снилось, что я шел по подземному тоннелю, как вдруг кто-то схватил меня сзади, некто темный, сотканный из теней и дыма. Я вырывался, хотел сбежать, но мне не хватило сил. Затем я увидел, как ко мне ползет гигантская крыса. У нее были огромные красные глаза и длинные клыки, с которых стекал черный яд. Она двигалась медленно, но я все равно не смог бы от нее уйти. Она укусила меня за руку, прямо в то место, куда доктор Лоркус сделал укол, а когда я проснулся, это место горело и саднило, а в остальном все было нормально.

Четверг, 17 Октября

Они держат нас в приюте взаперти, как преступников. Нам не позволяется выходить наружу. Каждый день мистер Гривус отводит нас вниз в мастерскую, где вы проводим целый день, делая крошечные детали для заводных механизмов. Я полагаю, что руки мистер Ривуса слишком большие и грубые для такой работы, поэтому ему нужны маленькие дети. Думаю, именно поэтому он стал управляющим приюта.
Никто не знает, что именно мы делаем в мастерской. Каждый из нас делает свою маленькую работу, снова и снова, каждый день, день за днем. Когда конструкция проходит всю процедуру, она оказывается похожей на карманные часы, однако у нее нет ни циферблата, ни стрелок, это просто куча деталей внутри латунного корпуса. На конце конвейера Горд. В его обязанности входит упаковка механизмов в деревянные ящики с опилками, чтобы они не повредились. Мистер Грвус говорит, что это лишь небольшие части механизмов, которые во много раз больше. Он говорит, что заказчики из СГиП платят большие деньги за изготовление этих деталей, однако нам, детям, никаких денег не дают. Нам ни разу не заплатили за работу в подвале. Он говорит, что мы должны быть благодарны за еду, крышу над головой и медицинскую помощь.
Еда помои, и черта с два, если их лечение помогает! Некоторым детям становится все хуже и хуже. У Саймона высокая температура, и его постоянно рвет. Он провонял всю спальню. Тобиас ходил к миссис Бирчбак, чтобы пожаловаться на это, но она сказала, чтобы он занимался своими делами.

Суббота, 3 Ноября

Сегодня они забрали Саймона. Он был бледный, как привидение, и слишком слабый, чтобы стоять. Мистеру Гривусу пришлось вынести его на руках. Никто не знает, куда его забрали, но он все еще здесь, в приюте, потому что когда становится очень тихо, можно услышать, как он где-то плачет и стонет. Чтобы ее напугать, Джошуа сказал Бесс, что это призрак Саймона. Звуки эхом доносятся через решетку в общей спальне. Видимо она ведет к камину, потому что иногда из нее идет дым, а иногда и слабое тепло. Сначала мы решили по очереди спать около нее, но когда я должен был уступить это место следующему, я отказался покинуть место, а все были слишком напуганы, чтобы со мной спорить. Ненавижу холод, а они все слабаки, чтобы бросить мне вызов.
В доме становится все холоднее и холоднее, но никто не хочет забирать себе одеяла Саймона, во-первых всем кажется, что к ним могла прицепиться та болезнь, что убила его. Во-вторых – они все в блевотине.
У Мики появились признаки болезни. У него пошли большие черные пятна по руке, в которую ставили укол. Некоторые дети начали говорить, что это инъекции доктора Лоркуса вызвали болезнь, но Бенджамин продолжает верить, что они наоборот помогают ей противостоять. Бенджамин очень умный. Он провел в школе времени больше, чем кто-либо из нас, и как правило знает, о чем говорит.

Среда, 14 Ноября

У меня проблемы. Нет времени писать. Я слышу, как мистер Гривус зовет меня, и он в ярости. Я стащил один из автоматов из подвала. Я взял его из коробки, пока все прибирались. Я хотел разобраться, что это такое, а сейчас, очевидно, мистер Гривус обнаружил пропажу.
Другие говорят, что он освежует меня живьем. Может быть, просто стоит сбежать от него, но центральная дверь заперта, а ключ от нее у миссис Бричбарк. Ключ в кармане ее халата, и она носит его все время. Когда она выходит из дома, она запирает нас снаружи.
А что если случится пожар?
Окна на первом этаже забраны решетками, а окна в общей спальне расположены слишком высоко над землей. Кажется мне пора. Напишу потом, если останусь в живых.
Я выжил! Мистер Гривус был зол, но не настолько. По-моему он не настолько жестокий, насколько старается казаться. Я вернул ему механизм, а он отвесил мне несколько тумаков по ушам. Затем по винтовой лестнице он отвел меня вниз, еще ниже, чем мастерская, и вручил мне щетку. Там была чугунная угольная печь, и он заставил меня влезть в дымоход, чтобы его вычистить. Это и было мое наказание. Это была отвратительная грязная работа, и теперь я весь в копоти и нагаре, но я обнаружил одну замечательную вещь: труба разветвляется и ведет в разные части здания, везде заканчиваясь решетками. Кажется, эти решетки и помогают горячему воздуху распространяться по всему дому. Они работают не очень хорошо, но пока я был в трубе, мне удалось заглянуть в разные комнаты: кухню, коридор, кабинет с кучей книг, столовую, нашу вонючую спальню, комнаты миссис Бричбарк и мистера Гривуса. Затем на самом верху я попал в прелестную мансардную спальню. Там я увидел Саймона! Я ударил по решетке и громко позвал его, он даже не шелохнулся. Он выглядел очень плохо. Наверное, он скоро умрет.

Пятница, 16 Ноября

Есть хорошая, а есть плохая новость. Сначала хорошая! Я разобрался, как открыть решетку дымохода в общей спальне, так что теперь я могу попасть туда, когда захочу. Я просто из любопытства поддел ее ножом для масла, который стащил из столовой. Винты были настолько ржавые, что они рассыпались в красную пыль, и теперь дверь держится только на петлях.
Вообще туда страшно идти, потому что видно, как на самом дне в топке горит огонь. Если я упаду, то очень быстро сгорю, хотя попытаться стоит. Я немного потрудился и разобрался, как открывать остальные решетки, так что теперь время от времени можно шнырять на кухню и красть там еду. Иногда я пробираюсь в кабинет, чтобы в одиночестве посидеть в большом кожаном кресле, отдохнуть от вонючей спальни и вечно хнычущих детей. Мне нравится кабинет, его вычурные книжные шкафы и большие напольные часы. Я спрятал этот дневник на одной из полок. Ведь лучше всего спрятать книгу там, где таких книг целая куча. Я сейчас как раз в кабинете, сижу за дубовым письменным столом и ручкой мистера Гривуса делаю записи. Я чувствую себя важной персоной. Если он узнает, то убьет меня, а я не собираюсь попадаться. Я довольно хорошо разобрался, как открыть и закрыть за собой решетку, так что никто не поймет, что я был здесь.
А теперь страшная часть. Иногда я проделываю путь до комнаты на чердаке и смотрю на Саймона. Сегодня я видел странную женщину, которая сидела на его кровати. Она была одета в темный плащ, и глаза ее были такие же темные, как ночь. Она мне не понравилась с первого же взгляда. У нее в руках был светящийся голубой камень. Сначала он светил тускло, а внутри его свечения, как мне показалось, плавали тени. Пока я наблюдал, я заметил, как что-то поднялось от тела Саймона и устремилось к камню. Дело было нелегкое. Было видно, что это вытаскивают из него силой, призрачную мерцающую субстанцию, но она продолжала исходить от него, сияя ярко-синим. А камень напитывался этой субстанцией, и его свет становился все ярче и ярче, пока не засиял, как солнце. Когда все закончилось, Саймон больше не дышал.
Женщина улыбнулась, но как-то нехорошо, а когда она уходила, она посмотрела в мою сторону, заглянула мне в глаза. Но она не могла меня видеть, я точно знал, что меня не видно. В трубе была кромешная тьма, но, тем не менее, она посмотрела на меня и кивнула, словно сказав: «Ты следующий».

Пятница, 23 Ноября

Здесь становится все страшнее. Майки и Дафну увели в комнату на чердаке. Я знаю это, потому что видел их там. Приникнув лицом к решетке, я позвал их, чем напугал до полусмерти, однако Дафна узнала мой голос и подошла к решетке: «Как ты пробрался туда?» спросила она, а я сказал, что это совершенно секретная информация. Затем я рассказал ей о той женщине со светящимся камнем, который высосал из Саймона жизнь.
«Ты просто хочешь нас напугать», - ответила Дафна. Но я знал, что она поверила.
«Я попробую вам помочь», - сказал я ей. – «Я собираюсь вытащить всех нас отсюда».
Теперь я точно был обязан выяснить, как это сделать.

Понедельник, 26 Ноября

Сегодня я снова видел ту леди. Пока мистер Гривус сопровождал нас вниз в мастерскую, женщина в черном ожидала в зале. «О, это наши юные подопечные?» спросила она, увидев, как мистер Гривус выстраивает нас в шеренгу, чтобы женщина могла на нас посмотреть. «Очень приятно с вами познакомиться» - сказала она притворно сладким голоском.
«Мисс Дора – наша благодетельница», - сказал мистер Гривус. – «Без нее вы все оказались бы на улице».
«Действительно», - сказала она. – «И мы не допустим, чтобы такое произошло с вами, правда, мистер Гривус? Такие детишки, как вы – это настоящее сокровище. Вы можете не осознавать этого, но внутри вас скрыт большой потенциал, который только и ждет, чтобы его реализовали. Не забывайте об этом».
Я рассердился. Она что думает, что мы тупые. Она думает, что мы не понимаем, о чем она говорит, но я-то знаю. Вероятно, она собирается прямо сейчас подняться наверх, чтобы высосать своим злым камнем жизнь из Майки и Дафны. Я снова чувствую, как горят мои руки, словно я пытаюсь поймать пламя.

Вторник, 27 Ноября

Прошлой ночью я снова шмыгнул в дымоход, чтобы подняться в комнату на чердаке. Майки пропал! Осталась только Дафна, очень бледная и слабая. Я погрохотал решеткой и позвал ее по имени, но она даже не проснулась, просто тихо застонала. Ее уже поздно спасать, но я должен рассказать все остальным. Я расскажу все утром, и мы вместе придумаем, как отсюда сбежать.

Суббота, 1 Декабря

Я напуган и не знаю, что делать. Может быть, записи помогут мне все обдумать и принять решение.
Все началось рано утром, когда мистер собрал нас всех в центральном зале.
«Скверная болезнь ходит по округе», - сказал он. - «Поэтому на всякий случай доктор Лоркус придет снова, чтобы сделать вам еще одну прививку. Я хочу, чтобы вы предстали перед доктором в лучшем свете».
Я почувствовал, как мои руки наливаются жаром, и я начал дрожать. Так всегда происходит, когда я злюсь. Это же случилось в ту ночь, когда погибли мои родители. Я хотел крикнуть всем, чтобы они не позволяли доктору Лоркусу прикасаться к ним. Я хотел бороться, но вместо этого просто стоял там, а мои руки становились все горячее и горячее.
Я замер, как маленький ребенок, пока мои товарищи один за другим заходили в лазарет, и выходили оттуда с черной жижей, растекающейся по их венам. Когда пришла моя очередь, мистер Гривус затащил меня в кабинет, пока ухмыляющийся, как маньяк, доктор Лоркус готовил шприц с инъекцией. «Нет», - только и успел крикнуть я. – «Нет, я не хочу этого».
«Что ты, Игги», - сказал мистер Гривус, крепко держа мою руку. – «Доктор Лоркус просто сделает так, чтобы ты не заболел, как другие дети».
«Туфта» - завопил я. Я чувствовал, как раскаленная ярость выплеснулась из меня, взрываясь подобно бутыли с маслом, брошенной в огонь. - «Он хочет убить нас. Вы хотите убить нас всех».
«Придержи его», - сказал доктор Лоркус спокойно и с неизменной ухмылкой, и мистер Гривус схватил мои запястья обеими руками.
Пожар начался на кончиках пальцев, однако быстро перекинулся на ладони. Огонь плевался и искрился, а потом поднялся языками пламени, которые не причиняли мне никакой боли. Мои кулаки стали огненными шарами, и я усмехнулся, когда мистер Гривус вскрикнул от боли. Он быстро одернул от меня свои руки. Я чувствовал запах его подгоревшей плоти.
«Какого черта!» - воскликнул доктор Лоркус. Он был напуган и схватился за лицо. Я почувствовал, как от внезапно вспыхнувшего жара треснул его монокль, а тело его словно плавилось от прикосновения ко мне.
Что-то тяжелое ударило меня в бок. Последнее, что я помнил из этого эпизода – это миссис Бирчбак, сжимающая тяжелую мраморную статую из зала.
После этого я надолго провалился в пустоту.
Когда я очнулся, то не мог пошевелиться. Было темно, и я подумал, что удар миссис Бирчбак сломал мне спину, и я теперь парализован, но потом я почувствовал прикосновение металлических оков на запястьях и лодыжках.
«Миссис Бирчбак сказала, что ты пытался убить доктора Лоркуса», - раздался голос из тесноты. – «Это правда?»
«Кто здесь?» - спросил я. – «Где я?»
«Это Бесс», - сказал голос. - «Они отвели нас в комнату на чердаке. Здесь приятно. Хорошие кровати, и все остальное. Меня привели сюда, потому что я больна. А тебя привели сюда потому что…»
«Бесс, послушай меня», - перебил я ее. – «Мы должны выбраться отсюда. Женщина в черном придет и убьет нас. Нужно бежать».
«Что случилось с твоими мамой и папой?» - спросила Бесс.
«Что? Ты не слышала мен? У нас нет времени на это. Мы должны бежать», - я попытался вывернуть руки, чтобы освободиться из оков, но они были слишком тесными.
«Я слышала, как ты зовешь их во сне», - сказала Бесс. Я услышал ее приближающиеся шаги, потом она села на мою кровать где-то в ногах. - «Я знаю, что такое потерять маму и папу. Моя мама была воровкой. Однажды ее схватила полиция. Вот так я и оказалась здесь».
«Бессполезна», - прошептал я. – «Ты просто бесполезная трусишка». – Но как только я это сказал, я почувствовал, как ее пальцы шарят по моему запястью, потом она нащупала металлический штырек и наручники, щелкнув, соскочили.
«Мне приходилось вскрывать замки в темноте так же долго, как и ковырять в носу», - сказала Бесс.
Я вскочил, смеясь, и обнял ее. Забавно, что я не помнил, обнимал ли меня кто-нибудь раньше, но я знал, как это делается, и это было приятно. Бесс задрожала в моих руках и чуть не упала, когда я ее отпустил. Мои глаза понемногу начали привыкать к темноте.
«Ты сможешь открыть эту дверь, чтобы вытащить нас отсюда», - спросил я у Бесс.
«Нет. Она запирается снаружи», - ответила она, и ее голос звучал как-то отстраненно, словно она была далеко.
«Ничего страшного. Я знаю еще один путь»
Это было сложно сделать в темноте, но я исхитрился пододвинуть прикроватную тумбочку к стене и вырвать решетку, приложив немалое усилие. Она с лязгом распахнулась, обдав меня ржавым дождем.
«Быстро залезай», - сказал я Бесс. – «Через дымоход мы сможем попасть в любую часть дома». – Но стоило мне это произнести, как за дверью послышался топот ног, голоса, и ключ заскрежетал в замке.
Я много думал о подобном моменте. Возможно, мне следовало остаться и вступить в бой, но у меня была лишь секунда на раздумье, а запаниковав, я не смог думать рационально. Я метнулся в трубу и закрыл за собой решетку как раз тогда, когда мистер Гривус ворвался в комнату. У него был фонарь, и от внезапного яркого света я ослеп.
«Что это был за шум?» - спросил он. Затем обескураженный и взбешенный он спросил. – «Где Игги? Как он, черт возьми, смог сбежать?»
Оказавшись в безопасном мраке дымохода, я улыбался. Но потом я впервые ясно разглядел Бесс, и меня охватил ужас. До этого момента она была всего лишь тенью в темноте, однако при свете фонаря мистера Гривуса мне открылось ужасающее зрелище. Ее глаза и щеки ввалились, а ее тело было покрыто темными зловещими пятнами. Болезнь захватила ее.
«Бесс, что случилось с Игги?» - спросил мистер Гривус, но в этот момент она просто хлопнулась на пол.
«Миссис Бирчбак», - закричал мистер Гривус. – «Беги за мисс Дорой. Тут одна на последнем издыхании. Она вдвойне заплатит за такое милое юное создание».
Я поспешил вниз по трубе, ворвался в общую спальню и разбудил всех, кто спал в этот час. Я поднял их всех, что-то панически бормоча. Я умолял их, угрожал им, пытался вразумить их, но они не слушали. Джошуа сказал, чтобы я перестал всех пугать, а затем я снова почувствовал, как ярость разгорается внутри меня, и меня снова трясет. Мои руки стали горячими. Я думал о том, чтобы поджечь Джошуа, пока он не закричит, но это бы не помогло. Это обратило бы всех детей против меня, поэтому я снова залез в трубу и пришел сюда, в кабинет.
И теперь я сижу здесь, слушаю тиканье больших дедушкиных часов и пытаюсь успокоиться. И я не знаю, что мне делать. Я должен что-то сделать. Я должен спасти Бесс. Но как? Или мне просто сбежать? Но и это я тоже не знаю, как сделать.

Среда, 11 Декабря

Мне нужно многое записать. Я не могу поверить, что мой дневник пережил пожар. Я нашел его под грудой обожженной древесины, которая, возможно, когда-то была часами с маятником. Не знаю, зачем я вернулся на эти руины. Может быть, чтобы вернуться, найти дневник и все это записать.
Вот что произошло в тот день. Я забрался в дымоход и стал ждать. Женщина в черном зашла в дом одна. Я слышу, как мистер Гривус и миссис Бирчбак шумят, будят других детей, пытаясь выяснить, куда же я все-таки делся. Джошуа наверняка все обо мне рассказал, как подобает трусу. Ну что теперь о нем беспокоиться. Он получит то, что заслужил.
Бесс спала, но веки ее дергались. Женщина в черном положила руку ей на лоб, оттянула веко, чтобы посмотреть на глаза. Она улыбнулась своей отвратительной улыбкой и достала из кармана пальто один из этих светящихся камней.
«Недолго осталось, моя красавица», - прошипела она. Я так и не понял, говорила она с Бесс или с камнем.
К тому времени я уже не трясся. Все, что я мог чувствовать – это огонь в моих руках и затаенная злоба в моем сердце. Я пнул решетку, сорвав ее с крюка, и с криком повалился в комнату. Мои кулаки превратились в огненные шары, и я бросился на женщину, стараясь достать до нее и почувствовать запах горящей плоти.
Но прежде чем я смог до нее дотронуться, она посмотрела на меня. Она не трогала меня, она даже пальцем не шевельнула, чтобы защититься, она просто посмотрела на меня, и замер, как вкопанный. Ее глаза были как зеркала, как масляные лужи. Я видел свое отражение в них, в темноте этих блестящих глаз, и я чувствовал, как меня затягивает в них, словно я тону в глубоком колодце.
Я сидел в подвале своего старого дома, дрожа и плача, звал своих родителей. Ответа не было. Меня снова оставили одного, без еды и тепла. Интересно, сколько дней их не будет на этот раз, сколько ночей я проведу запертым в подвале, дрожа от холода и голода. Я нашел спички и старые газеты в шкафу. Я только хотел разжечь немного огня, чтобы согреться… но меня все равно забрали в Малифо, как преступника.
Но потом все изменилось, и я увидел, что все было ложью. Я видел правду в отражении глаз мисс Доры, правду, которую всегда старался спрятать от себя. Мои родители пришли домой в ту ночь, провонявшие выпивкой и куревом, и как только я попытался заговорить с ними, отец наорал на меня, а моя мать кинула пустую бутылку мне в голову. Я развел огонь, зная наверняка, что они наверху, зная, что они едва стоят на ногах и не смогут бежать, зная, чем все это кончится.
Я чувствовал себя так, словно меня пнули в брюхо. Я согнулся до земли у ее ног, огонь в моих руках затухал. Неожиданно мне стало очень холодно, и я не смог поднять головы. Я ненавидел себя, и эта мысль наполняла меня отвращением. Я свернулся в клубок и заплакал, как младенец. Я знал, что эта женщина надо мной улыбается, но я не мог заставить себя посмотреть на нее, так мне было стыдно.
Затем я услышал, как вздохнула Бесс. Это был такой слабый печальный звук, но я знал, что он может стать для нее последним. Наконец я поднял голову, чтобы увидеть, как женщина держит над телом Бесс молочно-белый камень, зажатый между большим и указательным пальцами, приготовившись вытянуть из нее остатки жизни. Теперь, когда я не был пойман в ловушку ее взгляда, я почувствовал возвращающееся тепло, но был слишком слаб, чтобы двигаться.
Но вдруг задвигалась Бесс с поразительной бешеной энергией. Она ударила по камню, жестко и быстро, словно защелкивая ловушку. Женщина взвизгнула от ужаса, когда камень вылетел из ее рук, пересек всю комнату и с треском приземлился на кривые половицы и укатился под комод, где остановился, наткнувшись на плинтус.
Я увидел проблеск улыбки на лице Бесс, а затем увидел, как этот отблеск потух, и понял, что все кончено. Ярость вернулась, еще неистовее, чем когда бы то ни было. Огонь на моих руках вновь вспыхнул, и я прыгнул на женщину, стараясь попасть ей в глаза. Она быстро оправилась от удивления, занеся ногу, чтобы пнуть меняя в грудь, но я слишком много драг провел на школьном дворе, чтобы купиться на этот трюк. В последний момент я увернулся и ударил ее по ногам, вложив в это весь свой вес. Она итак потеряла точку опоры после пинка, а тут ее колени словно подрубило. Пока она боролась, чтобы встать, я послал столб пламени, заставив гореть ее пальто и волосы. Она снова закричала и широко-широко раскрыла глаза.
Они стали похожи на гротескные пасти двуротого зверя, который рычал на меня. Я знал, что они пожрут меня, если я посмотрю в эту сторону, но сопротивляться было бесполезно. Я уставился на свое отражение и увидел испуганного, злого ребенка, который смеялся и плакал, пока горела заживо его семья, и этот взгляд старался докопаться до еще одного глубинного воспоминания той ночи, которое я прятал пуще всех других. В ту ночь в доме сгорели не только мои родители. Моя сестра была с ними. Моя невинная сестренка.
Ее я тоже убил.
Женщина толкнула меня на пол и выбежала из комнаты, ее пальто тлело и дымилось. Спальня была в огне. Пламя моего гнева поглощало шторы и постельное белье, кровать стала погребальным костром для Бесс. Я знал, что она уже мертва, но я должен был приложить все усилия, чтобы вытащить ее из горящей комнаты. В моих пробужденных кошмарах я воспринимал ее, как свою сестру, и мне дается последний шанс спасти ее. Но как только я взял ее, я заметил, как тело ее начало плавиться от моего прикосновения. Мои руки все еще пылали от ярости. Чем больше я пытался ее спасти, тем быстрее она сгорала.
Я бросил Бесс и припустил вниз по лестнице вслед за мисс Дорой. Огонь начал расползаться по зданию, полз вверх по стенам, спускался вниз по перилам и пробирался по истлевшим коврам. Когда я проходил мимо общей спальни, я слышал, как звали на помощь другие дети, но дверь была плотно закрыта. Я предоставил их своей собственной судьбе.
Я услышал, как что-то обрушилось несколькими этажами выше. Здание начало разрушаться, как только поддерживавшие ее колонны превратились в пепел. Входная дверь была заперта, когда я добрался до нее, но мои руки так полыхали огнем и яростью, что стоило мне схватиться за ручку, как металл оплавился. Я пробил себе путь наружу, на улицу.
С тех пор я живу на улицах Малифо. После дня пожара каждый день шел дождь, затяжной холодный дождь, который загоняет бездомных под мосты, в катакомбы и в канализации под городом, но меня согревает моя злость. Если бы не этот дождь, огонь перекинулся бы на другие здания. Я был бы рад. Я был бы счастлив, если бы весь этот город и его обитатели сгорели вместе с миллионами болезней.
Женщина в черном все еще следит за мной. Я вижу ее время от времени, притаившуюся в тени, с ее маслянистыми глазами и ее тошнотворной улыбкой. Я не знаю, чего она хочет от меня. Я ее больше не ненавижу. Она жестокая и сложная, как все в этом мире.
Я не знаю, почему сегодня я вернулся на обломки Приюта Малифо для больных детей. Может быть, я хотел найти обугленные тела мистера Гривуса и миссис Вирчбак, чтобы найти подтверждение тому, что они погибли в огне. Может быть, я хотел найти кости Бесс, чтобы достойно ее похоронить.
Единственной вещью, которую я нашел на обломках, стал мой дневник, моя история, прописанная синими чернилами на закопченных страницах. Записи о моем прошлом, которое отказывается сгорать вместе со всем остальным.

Человек горит…

…а мир незаметно изменяется.

Некоторое время особняк был в центре большой паутины, чьи магические нити протянулись по всему Малифо, натянутые как струны. Затем на несколько коротких и ярких минут он превратился в машинное отделение, управлявшее большой невидимой машиной, чьими элементами были живые мужчины и женщины.
Теперь это словно пулевое отверстие в реальности, центр распространяющихся звездчатых трещин по всему миру. Никто его не видит. Никто его не слышит. Этот катаклизм слишком неземной и абстрактный, чтобы его можно было постичь пятью чувствами. Но для магического мира он оставил неизгладимый след, который нельзя проигнорировать. Это сравнимо с падением кометы, извержением вулкана, тенью высокой приливной волны на фоне неба.

Волна детонации подбросила Леди Джастис высоко в воздух, над охваченными боем улицами. Она борется со сковавшими ее в тиски призрачными существами, качающимися взад и вперед над реками и крышами домов, не в силах освободиться. Каждый раз, когда погибает кто-то из ее солдат , вороноподобное чудище сжимает ее левую руку и тянет ближе к себе, а каждый раз, когда умертвие снова превращается в кусок холодного мяса, существо с головой барана берет ее правую руку и тянет обратно. Джастис скалится в агонии от того, что ее ум и тело рвутся на части.
За всем этим никем незамеченное наблюдает маленькое существо, облаченное в пальто Маршала Смерти, кукольное создание откинуло шляпу назад, чтобы лучше рассмотреть все вокруг своим лицом, обтянутым тканевой маской.

На другом краю города Мисаки сидит в одиночестве, а ее тело пронизывает мелкая дрожь. Щепки, фарфоровые черепки, лоскутки ткани устилают пол в комнате. Она пытается медитировать. Только так она может прекратить то, что происходит вокруг нее. Когда ее покой нарушен, то каждый взгляд, каждая мысль превращаются во вспышку молнии, а каждое движение и каждое слово порождают раскаты грома. Простая прогулка по этому зданию разнесет его до основания.
Мисаки нечего стыдиться своего отца или учителя, испытывая страх перед всем этим. Она успокаивает себя и переводит дыхание, которое становится лишь легким рокотом, заставляющим вибрировать лишь мусор на полу. А позади нее в точности копируя ее позу сидит деревянная кукла в одежде Торакаге и бесстыдно разглядывает ее.
Она может ждать вечно. Но этого не понадобится.

Какая ночь! Какой молодец, Шимус, говорит он себе, с легкостью шагая по улицам Карантинной Зоны, ведь кто еще сможет усидеть дома на заднице, когда на дворе такая ночь?
Начать с того, что радость ему доставил онемевший МакМорнинг, сидящий на полу своего морга, в то время как его уродливые сшитые создания (в них никакого вкуса, думал Шимус, одна вещь, которой вас точно научит работа в галантерейном бизнесе – это чувство стиля) носятся вокруг, борются и кусаются, громят лабораторное оборудование. А МакМорнинг просто сидит там и мычит через ухмыляющееся ротовое отверстие, умоляя Шимуса что-нибудь сделать.
А вообще это было скучно, на и Никодим оказался ненамного лучше. Шимус рассмеялся, увидев его на пирамиде из мертвецов, не позирующим, как подобает верховному владыке кладбища, а борющемуся с рассерженными трупами под ним. Так что пока его коллегам не здоровилось, Шимус решил разнести город сам. Так тому и быть. У него будет своя компания.
Ведь сегодня Шимус не худощавый распутник, который украшает многочисленные постеры Гильдии с самыми разыскиваемыми преступниками. Он гора из серо-кожей мускулатуры, с нависшими бровями, выступающей вперед челюстью, превратившей его фирменную ухмылку в оскал. Прямо перед ним указатель на массовое захоронение неупокоенных. Просто немного поработать, и у него будет куча новых друзей, и когда они найдут несколько теплокровных ребят – Шимус хихикнул – они протанцуют всю ночь напролет.
Но когда он почти достиг конечной остановки и вышел к концу улицу, усмешка спала с его лица, он увидел маленькое существо в маске, которое уже занималось его будущими подопечными. Его крючковатое лицо не выражало эмоций, а глаза были не видны, но Шимус знал, что существо ищет именно его. Оно ждало его.
Шимус почувствовал, как его плоть гниет.

В верхней комнате поместья, построенного между линией городских огней и Деревом Висельников горит человек….

…а глубоко в Байо горит его портрет, но слишком быстро, слишком быстро.

Зорайда готовилась к этому с тех пор, как впервые распознала знаки и увидела грядущий огонь. Ее дом огорожен заклятиями и амулетами, развешанными среди прядей мха и закопанными в землю, дабы противостоять эфирному потоку. Она уговорила Вдову-Ткачиху вселить ее образ в сознание трехсот тридцати трех детей по всему Малифо, чтобы спрятать свой духовный образ в запутанном лабиринте из уловок и теней. Она повесила гравюру с портретом Генерал-Губернатора, купленного в лавочке в Холлоу Пойнт, в развилке дерева, исписанного символами, истыканного перьями, обвешанного клочками одежды и гильдийскими векселями.
Зорайда была готова к тому, чтобы заставить его дрожать, сломать или даже испепелить. Она была готова к тому, что услышит его предсмертные муки и даже анимирует изображение, чтобы видеть все собственными глазами. Важно было только уловить движение силы, которое, как она знала, будет искать и ее.
Она предвидела это. Каждый из могущественных, каждый из соприкоснувшихся, каждый, кто выпадал в ее картах вновь и вновь. Мать Монстров. Обреченная Сестра. Командир Механизмов. Воительница. Висельник. Все они привлекают к себе силу, как высокие ветви деревьев принимают на себя удар молнии.
Портрет на дереве – это громоотвод для Зорайды. Он будет защищать ее, уводя удар в землю, чтобы Зорайда осталась единственной в этом мире, кто смог бы зажать в кулак пучок сверкающих молний, когда этот мир разорвется на части и погрузится во тьму.
Мгновение назад она улыбалась, облизывая губы и глядя, как засветилась картинка, но именно эта секунда понадобилась на то, чтобы испепелить портрет и взорвать примитивный алтарь.
Вряд ли кто-либо различил в ночном тумане этот маленький огонек и Болотную Ведьму, однако Зорайда почувствовала, как хлынувшая сила разорвала петлю ее ловушки и мчится на нее со скоростью поезда.
Ее глаза заблестели от страха. Она вскинула руки перед собой. Ради всего хорошего, что будет сделано.
Свернувшись в клубок колючек позади нее, кукла в маске и с паучьими ногами хлопает в ладоши и наблюдает за тем, как ее мать стоит на пороге смерти.

Один в своей секретной комнате, посреди обломков великих трудов, горит человек…

…и все его труды сгорают вместе с ним. Машина, которую он создал, чтобы блокировать мысли и души, заставляя их следовать за собой, разлетелась вдребезги, как разваливается все то, что было связано с ней. Сумасшествие распространяется повсюду.

На верху главной лестницы казино «Медовый Горшочек» расположился выжигающий глаза сияющий голубым и фиолетовым силуэт, окружающий фигуру мужчины в сером пальто. Изображения карт, костей, вращающейся рулетки и костяшек ма-джонга вспыхивают внутри пламени и снова исчезают.

Глубоко в лесу древовидный монстр с едва проступающими человеческими чертами, окруженными листвой, плесенью и папоротником, окончательно теряет первозданный облик. Скелет ломает от происходящих изменений добавляются то рога, то новые лапы, то копыта, то клыки, то крылья, то чешуя, чтобы в следующий момент вновь исчезнуть и преобразиться.

Пламя вырывается из примитивных печей импровизированной кухни, обвивается вокруг изменяющейся фигуры, скорчившейся на усыпанном обломками полу, пытается добраться до двери, а в углу комнаты маленькая девочка воет и просит маму, чтобы она прекратила это.

Виктор Рамос в панике стонет от того, что вырвавшиеся наружу механические конечности больше не подчиняются его воле и продолжают рваться наружу. Его новые конечности хватают любой попавшийся под руку кусок металла и начинают его переделывать во что-то…во что-то неизвестное.

Колетт Дюбуа одна, но тем не менее она в состоянии полностью заполнить собой весь театр «Звезда». Она призвала силу, которая до этого была ей очень полезна, ведь она становилась троицей, что помогало ей на обезумевших улицах города. И она была троицей, пока троиц не стало три, и они продолжали множиться, пока не появилась толпа Колетт, дерущихся между собой, рычащих и плюющихся, бросающих друг в друга оскорбления и раскрывающих самые низкие секреты, и кто теперь может сказать, какая из них настоящая.

И надо всем этим зависло Мистическое Чучело, триумфально улыбающееся. Узоры, загорающиеся вокруг него, эхом отражаются в пламени отметин в той комнате, где человек горит. Эти рисунки создаются в воздухе с помощью красок для грима, машинного масла и крови животных, а конечные элементы состоят из инея и огня. Чучело, ликуя, простирает руки.

В центре мандалы, сделанной из душ и магии горит человек…

…и поток силы вырывается наружу из этого жалкого рисунка, чтобы разрушить этот странный и древний мир.

И он меняется. Он обрушивается в мир не как огонь или удар молота, а словно молния, так по крайней мере кажется Зорайде, которая наблюдает перескакивание электрической дуги на новые провода.
Семь новых каналов.
Могучий поток затих, став тише, чем сердцебиение. Заземленный и опустошенный. И вот в эфирном полумраке засветилось семь новых звезд.

Зорайда судорожно вздохнула и открыла глаза. Она все еще стояла на полпути от открытой двери своей хижины к дымящимся развалинам ее храма-ловушки. Ее рука все еще была вытянута перед ней.
Она моргнула. Ощущения возвращались к ней. Влажный воздух. Песни насекомых. Плеск воды. Привкус дыма на языке. Все так обыденно и знакомо. Сокрушительная мощь той силы, что наполняла ее минуту назад, ушла. Все стабилизировалось, нервное напряжение, которое повлекла за собой деятельность Генерал-Губернатора, становилось все меньше и меньше. Эфир становился все спокойнее, как один из отражающих бассейнов Лилит.

Зорайда понимает, что она все еще напугана. И сердце начинает колотиться в пятках, когда она понимает, что позади нее что-то движется. Она поворачивается и смотрит вверх и еще выше. Проходит время, прежде чем какие-то слова срываются с ее губ.
«Я… знаю тебя».
Эмиссар Загадочности смотрит на нее еще какое-то время. Его деревянные конечности скрипят. Странные формы растут из-под земли, обвивая его ноги. Затем он отворачивается и уходит, молча.

Кровь слезами стекает из-под повязки Леди Джи. Ее щеки блестят от этой жидкости. Иссушенная плоть Судьи разорвана и исколота. Вокруг них верные Маршалы и Стражи стоят плечом к плечу. С ближайших к ним улиц раздаются свистки, выстрелы, и визг парового клаксона «Миротворца».
Враг дальше не пройдет. Сегодня они отвоюют свои улицы обратно. Каждый солдат Гильдии, стоящий в строю, знает это. Они знают это, потому что огромная темная фигура спустилась с крыши, чтобы встать рядом с ними, уставившись на них глазами, глубоко утопленными в полых глазницах бараньего черепа, с воздетым мечом в руке. И каждый из них слышит, как его голос говорит внутри них, и дрожит в каждой их косточке.
Терпеть.
Исполнять.
Бороться.
И они сражаются, ведь Эмиссар Безжалостности с ними.

В задрипаной деревушке Гремлинов на главной улице столпилась куча народу, окружив трех боссов, стоящих друг напротив друга и затевающих разборки. Офелия, Соммер и Ма стояли убийственно спокойные, только глаза их перебегали с одного на другого.
Известно, что когда случаются такие потасовки между боссами, кто-то один становится настолько большим боссом, что ему приходится делать вещи, в которых не каждый Гремлин больно-то и понимает. Известно так же, что чем больше ты взлетаешь вверх, тем больше заметно, что дела идут как-то неважнецки, и ты лажаешь все сильнее, а неприятности со всех сторон так и валятся. Но прежде чем столкнуться с этими неприятностями, надо еще столкнуть двух других претендентов. Таков обычай.
Глаза Ма перебегали с Офелии на Соммера, глаза Офелии – с Соммера на Ма, глаза Соммера усиленно метались из стороны в сторону, пытаясь глядеть одновременно назад и на Ма с Офелией. Время от времени взгляды встречались…
…а потом что-то прорвалось сквозь стену питейного дома, появляясь в вихре разбитых деревяшек: безумно вращающееся колесо, прямо-таки обшитое розовыми пятнами свиней и незадачливыми гремлинами, висящими прямо перед ним. Каркающий смех раздался с верхушки этой штуковины, где восседал бледный маниакальный Гремлин, которого никто из собравшихся раньше не встречал. С гиканьем он с помощью своей машины развалил поленницу, снес южную оконечность сыромятни и унесся прямиком в Байо.
На мгновенье воцарилась тишина. Затем Ма пожала плечами. Офелия пожала плечами. Соммер выдержал драматическую паузу и тоже пожал плечами.

Шоу должно продолжаться.
Колетт не была уверена в том, что она только подумала об этом или сказа вслух, но это была чистейшая правда. Что-то случилось с ней, что-то, что она не могла полностью вспомнить, но шоу должно продолжаться. Она нужна своим девочкам.
Она выпрямилась. Тело разваливалось на кусочки, в глазах щипало. Так что пришло время взять себя в руки. Или – она натужно хохотнула – расколоться на части.
Но когда она потянулась к этой странной невидимой силе, которая напрягает и вдыхает в нее силу, она не нашла ее на месте. Там было что-то еще, что-то нежное и разреженное, которое проскальзывало сквозь пальцы словно шелк, но она была еще слишком озадаченна, чтобы постичь это. В этот момент она увидела стоящее в зале существо, свет исходил от него, свет цвета ослепительного лазурного неба летом. Оно поклонилось, и многолетний рефлекс Колетт заставил и ее сделать реверанс. Затем оно показало на двойные двери. Пора за работу. Шоу должно продолжаться.
Колетт завертелась на месте, и к тому времени, когда она завершила пируэт, она уже стояла напротив дверей. Она толкнула их, чтобы пройти, и Эмиссар Мистики последовал за ней.

То, что раньше было Аватаром Страха, распласталось теперь в переулке в виде бездыханного тела люмпена. Потом вдруг его некротизированая плоть вспучилась, утолщилась и расщепилась. Рука дернулась и обвилась вокруг тела, чтобы расширить трещину. Наконец из неповоротливого тела появился маленький, изможденный Шимус, выбравшийся наружу из своей ловушки, мостовая скорябнула его голую кожу. Он плакал.
Уонн краих, - произнес голос над ним. – Лаш краил тхулох. – Шимус громко заорал и откатился.
Высоченная вороноголовая фигура в затхлой робе наклонилась к нему. Ее голос был глубокий и теплый. Шимус готов был поклясться, что в нем слышится доброта.
Краих денн тоу. Краих чиех Китера Доу.
Существо протягивает руку и берет что-то блестящее из уголка утопленного в тени глаза. Он протягивает это нечто Шимусу, и тот бездумно берет дар. Стук и морозные вибрации идут через него, вибрации, которые как он думал, ему не удастся больше почувствовать.
Линг диехн феи. Ут Гран Китера Доу.
И одного только взмаха крыла хватило Эмиссару Падали, чтобы взмыть вверх и раствориться в ночном небе. С дикими глазами, смеющийся, рыдающий Шимус смотрит ему вослед, пока легкий порыв ветра не возвращает его к реальности. Он пугается своей наготы и спешит обратно к той горе мяса, из которой вылез. Он хватает цилиндр с разлагающейся головы и надевает на свою. Теперь все в порядке.

Отряд Торакаги и домашняя охрана дружно вздрогнули, когда Мисаки направила на их свой бисенто.
«Рассказывайте, что происходит. Бои были по всему городу, а теперь я слышу звуки битвы внутри здания. Скажите, кто виноват в том, что такие потрясения происходят в моем доме, - сказала она, спокойно оглядывая каждого, кто пытался поднять обломок в ее комнате.
Прежде чем кто-то заговорил, она сама нашла ответ. Что-то рикошетом проскользнуло по коридору, оставляя за собой след из дымных развивающихся теней и гиеноподобного смеха позади него, когда срезающий удар бисенто должен был прикончить его. На мгновение это нечто остановилось на фоне узкого окна в конце коридора, маленькая элегантная фигурка в до боли знакомой одежде.
Мисаки устремилась за выпрыгнувшим из окна существом, которое все еще смеялось и отбрасывало дым и тени. Он обращался во время падения, играючи совершая акробатические трюки, рос и удлинялся, пока не принял вид могучего дракона.

«Элис?» - спросил Леветикус. Его голос тщательно выдерживал интонации, это был голос того, кто старается изо всех сил не спугнуть животное. – «Элис, я хочу, чтобы ты опустила пистолет. И я хочу, чтобы ты положила его в кобуру, и ясно показала, что твои руки пусты. Поверь мне, я говорю так же серьезно, как и обычно, о чем бы мы с тобой не толковали».
«Это усы, не так ли?» - ответила ему Ржавая Элис. Она все еще направляла свой пистолет в левый глаз смешного чудака, восседавшего на навьюченном горой разных вещей ослике. – «Ты боишься его усов. Держу пари, вам самим не удалось вырастить ни одной волосинки. Поэтому он так вас пугает».
Она старалась придать своему голосу тон скучающей дерзости, но лицо выдавало ее нервное напряжение. Она чувствовала что-то, такие же накатывающие горячие вспышки, которые она ощущает, когда Леветикус из старика превращается в странного всадника. Но когда она все-таки выбежала на улицу, чтобы посмотреть, что происходит, то на пороге их конторы «Увлекательные трофеи и Склады» она лицом к лицу столкнулась с этой штукой.
Элис моргнула. Она определенно подумала «штука», а не «человек». И удивилась, почему.
Потом она заглянула мужчине в глаза. Вооруженная рука сама повисла вдоль тела. В ушах стоял гул.
И когда осел с его гигантской кучей груза и его глубокоглазый всадник отвернулись, чтобы пойти дальше вниз по улице, они сделали это так быстро, что такого невозможно было бы повторить кому-то еще с такой поклажей. Элис посмотрела на Левеникуса, который рассматривал что-то у себя в руке.
«Куда это он собрался? А вообще, черт с ним, откуда он взялся? Как он вообще сюда попал? И он дал тебе что-то или взял?»
«Всего понемногу, Элис, всего понемногу. И как … и куда…» - голос Леветикуса замолк на минутку, затем он резко сжал в кулаке то, что держал, и выражение его лица изменилось. Он улыбался.
«Входи, Элис. У нас много работы».

А в комнате без окон в разрушенной усадьбе горит человек…

…и сгорает.

Владыка судьбы.

Если человек хочет потерять все, что у него есть: сначала намеченную цель пути, банально заблудившись, затем утратить рассудок и напоследок распрощаться со своей жизнью, то в Малифо нет лучшего места, чем болота Байю.
Их, обезумевших от укусов назойливых насекомых, исцарапанных шипами растений, источающих приторно-сладкий яд, потерявших до бледности кровь, высосанную ненасытными пиявками, болота могут схватить за щиколотку, притаившимися в гуще воды корнями и оставить умирать от голода, или предоставить более быстрый конец в брюхе терпеливого аллигатора.
Или, если Судьба к вам по-настоящему насмешлива и жестока, то она, вымотав вас до предела, приведет к женщине, живущей в домике на сваях, стоящему в самом сердце болот.

Зорайда как раз сидела напротив одного такого человека. Судьба шепнула ей, что он прибудет как раз в тот момент, когда он обессиленный после ползанья по Болоту, рухнул перед ее дверью, слишком слабый, чтобы позвать на помощь или просто постучаться. Его звали Льюис Каррутэрс, и его карточные долги были настолько велики, а кредиторы настолько внушали ужас и страх, что он решил рискнуть жизнью в Байю и наведаться в лачугу болотной ведьмы, чтобы изменить свою Судьбу.
Он считал, что это несправедливо. Он был прав, это не его ошибки довели его до этого.
Так много людей, размышляла она, слепы к своим ошибкам. Но не по глупости, а целенаправленно, волевым решением отводя глаза от последствий своих решений. Поистине, счастливы те, кто никогда не осознает в полной мере цену своих действий. Другие же пытаются прожить настолько долго, чтобы время скрыло последствия, и они перестали иметь значения. Остальные же рано или поздно оказывались в её хижине.
Они играли с ней в карты, как было обещано каждому, кто доберется живым до её хижины. Победи и твоя история продолжится, ведьма подергает за нити Судьбы и перепишет её в твою пользу.
Он проиграл.

Она знала, он пытался выиграть изо всех сил, но это было не в его силах, она ради его стараний честно попыталась сдержать улыбку. Судьба швырнула его, истощенного до предела, на настил её хижины совсем для другой цели. Судьба может быть переменчивой, но она никогда не была честной.
Его глаза распахнулись от животного ужаса, когда он понял, что произошло. Его дикий, безумный взгляд заскользил по куриным лапкам и прочим неотъемлемым атрибутам колдовства, свисающим с потолка хижины, медленно покачивающимися над его грязной, перепачканной головой. Карты сказали ей, что он был немного глупым, но никак не жестоким человеком.
- Мой милый Льюис, мы можем сыграть еще раз, - солгала она, одарив его беззубой улыбкой. Это было то, что ему надо было услышать. - Замешай карты. Выпей, дорогуша, на удачу. Затем мы сыграем снова.
Подавляя нахлынувшую панику, отчаянно нуждаясь хотя бы в крупицах надежды и утешения, Льюис резким движением схватил и в один глоток выпил чашку самогона.
- Зачем… играть? Вы… вы можете… - его хриплый голос уже ослабевал, уносясь прочь, пока он дрожащими руками собирал карты.
- Могу ли я изменить твою Судьбу?
Он замер, уставившись на неё просящим взглядом.
- Пожалуйста.
Она поймала его взгляд и слегка покачала головой. Последствия. Судьба обычно не имела столь прочных словно сталь связей, как сейчас. Она чувствовала их вокруг, обвивающие его как хищные стальные змеи. Его и её.
– Не твою. И определенно не сегодня.
Карты выпали из его ослабевших пальцев. Она знала, как быстро они теряют чувствительность и подвижность. Снотворное в самогоне как всегда действовало безотказно.
Он рухнул, сраженный эффектом зелья, но отчаянье придало ему сил на последнюю попытку: «Что… Что за кровавая часть Вас, тогда…? - попытался он сказать. - Проявите… жалость. Они говорят… вы были человеком… когда-то…»
Когда-то... Она опустила глаза на карты, выпавшие из его рук. Полуночный сад. Камень душ. Путь Судьбы. Эти карты предназначались ей, не ему! Она смахнула их с грубо выструганной столешницы скрюченной рукой. Судьба опять решила сыграть с ней? Именно сегодня. «Может ли человек жить так долго, как я? - сплюнула она на пол. - Может ли обычный человек указывать путь Судьбе для целого мира?»
Но её вопрос остался без ответа, так как единственный собеседник уже лежал без сознания, и её злость отхлынула, оставив после себя лишь горькое послевкусие. Она встала, суставы в старых ногах болезненно вспыхнули. Горечь и боль, они были её привычными спутниками столь долго, что она почти не замечала их. «Может ли хоть кто-то желать этого?» - тихо прошептала она.
Она посмотрела на него с сожалением. Его роль в этом деле была почти окончена, её же напротив только начиналась. Была ли это вспышка зависти? Или это была капля жалости к самой себе? Не это не так.
Её полуживому визитеру предстояло сыграть свою последнюю роль в этом спектакле, первым испытать её новое колдовство. Однако её не прельщала эта перспектива. Он вонял как помойка. Судьба часто упускает такие мелкие детали. Или подкидывает их специально.
Она потерла свои дряхлые руки друг об друга, чтобы вернуть в них тепло жизни и взялась за работу.

Путь Лилит через болота был приятен и пролегал без осложнений, где бы она не хотела пройти.

Топь укреплялась в твердую почву за секунду до того, как её ноги касались земли. Густой, переплетенный шиповник расходился в стороны, словно волосы от порыва ветра, открывая ей путь, не смея ни одним шипом зацепить её накидку, доставшуюся ей в качестве трофея от последнего убитого ей человека. Деревья и кусты, опутавшие Байю непроходимым узлом, с болезненным скрипом расступались в сторону с её пути, после чего с тем же скрипом возвращались на место. Эта земля была её. Этот мир был её. Её двуручный меч успокоительно тяготил руку, испытывая жажду крови, её пристальный, хищный взгляд скользил по сторонам.
Листья, опавшие с кровавых деревьев, закружились за ней широкой лентой, обвивая её, формируя тунику и брюки под её накидкой. Их насыщенный зеленый цвет был настолько темен, что казался практически черным, от чего их яркие темно-красные прожилки, словно вены, казалась еще более восхитительными и поразительными. Прохладная листва приятно щекотала её кожу. Поразмыслив она добавила из коры шлакового дерева к своему гардеробу ремни, цвета древесного угля, стянувшие непослушные листья, и пояс на талию, украшенный цветами, скрученный из черно-красного моха, вскочившего на неё с нагретого камня.
Легким, пружинящим шагом, она перешагнула через мертвое тело, оказавшее на её пути, затем остановилась и обернулась взглянуть на него. Это была змея, с выжженной и почерневшей кожей, с красным пятном крови вокруг ней. Она лежала на камнях рядом с небольшим прудом, поверхность которого покрывала опавшая листва и тонкая корочка льда, правда начавшего таять.
Лед в Байю. Она покачала головой и продолжила свой путь. Снова колдовство старой карги. И мощное колдовство, раз растеклось так далеко от хижины, подумала Лилит. Корни поднялись со дна пруда, переплетясь и сформировав для неё мостик.
Расступившиеся в стороны деревья открыли ей проход к месту, где редко бывали гости, и к хижине, стоящей здесь. Хижина с ненужными углами и прочими вычурными декорациями снова напомнила ей о старой женщине, живущей тут. Хибара была кособока и перекошена, как и сама Зорайда. Независимо от того с какой стороны она приходила сюда, окна хижины словно цепкие глаза всегда смотрели прямо на неё. Никто и никогда не застанет Зорайду врасплох.

Именно по этой причине она была удивлена, когда дверь как обычно не открылась с жутким скрипом, когда она подошла к ней. Тем более она была приглашена. Точнее была вызвана, но Лилит решила пока упустить эту дерзость из виду. Удивление и раздражение быстро сменилось гневом, она толчком открыла дверь. Она опешила, увидев Зораиду, сидевшую сгорбившись за столом, и мужчину с темными, грязными волосами, стоявшего над ней.
Мужчина бросил на Лилит беглый взгляд, приветственно кивнул ей. Кивнул?! И повернулся к ней спиной.
Он на самом деле повернулся к ней спиной!
Лилит была ужасом, заставляющим людей прятаться по своим домам, запирая все окна и двери, жечь вокруг своих жилищ костры, опасаясь монстров, таящихся в темноте. Они бежали прочь, завидев её. Они кричали, умоляли. Преимущественно умирали. Но пренебрежительно не отворачивались.
Она зашипела, взорвавшись переполняющей и сметающей все на своем пути яростью, он в тревоге обернулся, но её меч острием уже проткнул его. Второй удар перебил его позвоночник, она слегка приподняла его, позволяя соскользнуть по лезвию вперед к ней, смазывая алой кровью сияющую сталь. Еще один незваный гость этого мира убит, хотя это был просто позор, ведь никого из его рода паразитов не было вокруг, чтобы увидеть это и рассказать другим, внушив им новый ужас.
- Проклятье, Лилит, это я… - выдохнул он, закатив глаза и откинув голову.
Зорайда резко села, как марионетка, которую рывком за ниточки вернули к жизни. Она потянулась вперед, зацепила что-то, сплетенное из обрывков и лоскутов одежды уже мертвого человека, и погрозила костлявым пальцем Лилит.
- Как всегда спешишь и действуешь необдуманно. Если бы ты вела себя так, когда мы впервые встретились, мы бы обе были бы в плачевном состоянии. Не так ли?
Лилит нахмурилась, её нахлынувший гнев также быстро прошел. Болотная магия, без сомнения.
- Я была более снисходительной и терпеливой в те далекие дни.
Зорайда поднялась со стула и начала собирать разные предметы из свертков, связок, банок, горшков, расставленных по всей хижине.
- Ну что, по крайней мере ты здесь. Ты пришла.
- Да, я пришла, хотя моя сестра снова агитирует и призывает к действиям Нефелимов из Залов Черного сердца и некоторые представители старых родов, кто всё еще следует старым традициям, откликаются на её призывы, а также молодежь, которая жаждет набегов, хотя я говорю им, что у меня есть средства, чтобы… - Лилит потерла рукой висок: - Неважно. Скажи, зачем ты позвала меня.
- Скинь его вниз, - сказала Зорайда, отмеряя что-то черное и очень едкое: - Я закончила с этим беднягой, а теперь он просто пачкает мой пол и мешается под ногами. Дай его моим аллигаторам.
Лилит сделала шаг, взмахнула руками так быстро, что они слились в единое пятно. Истекающий кровью труп исчез. Через секунду он рухнул на лед, с треском проломившийся под ним, мертвая рука плюхнулась прямо на морду замерзшей рептилии.
- Я думаю их аппетит немного поостыл, - заметила Лилит, закрывая дверь.

Пандоре действительно не нравились болота Байю.
И причина была не только в бесконечной грязи, не в жалящих насекомых или невыносимой духоте, истинная причина была в отсутствии людей. В Байю не было никого с кем можно было бы поиграть. Не похожие на город, с его изобилующими толпами людей, пьянящими чувствами и эмоциями, через которые она могла порхать словно пчела среди цветов, приседая на минутку и снова взлетая с божественным нектаром. В Байю была только она и еще драгоценная шкатулка. И, хотя она и коробка могли вести невероятно интересные и захватывающие беседы в течение нескольких часов подряд, которые не давали ей заскучать, за что она была крайне благодарна, но вокруг не было ни души, на ком можно было бы проверить некоторые из вещей, предложенные шкатулкой.
К счастью, по пути к Зорайде, на вызов которой Пандора решила ответить, ей повстречались два обитающих на болотах гремлина, занятых настройкой ловушки для поимки обеда.
Гремлинов в общем и целом было тяжело назвать полностью разумным видом. Типичный гремлин как правило не слишком задумывался о своей жизненной позиции. К счастью при этом гремлины обладали эмоциональной стабильностью сварливой тетушки, после Рождественского хереса. Это было простой задачей приоткрыть шкатулку и слегка раздуть в обоих искру слабодушия и ненависти к себе, две эмоции в который Пандора была настоящим экспертом.
Эта крошечная искра за секунды вспыхнула в пожар отчаяния и желания покончить с собой, который с легкой руки Пандоры окружит их лагерь.
Ей было интересно посмотреть, как мелкий гремлин покончит жизнь самоубийством, используя лук и стрелы, но его более крупный собрат, отчаянно завывая, вырвал лук, попытался выстрелить себе в голову, но промахнулся и попал мелкому в грудную клетку, прошив его насквозь. Не имея больше стрел, он попытался спровоцировать дикое животное напасть на него, правда выбрав для этого не слишком плотоядную лягушку. Пандора не была уверена какой способ свести счеты с жизнь реализует гремлин и не имела никакого реального интереса узнать это.

Она скучала по городу.
То, что она живет в такой дыре, в изоляции ото всех, многое говорит о Зорайде. Вокруг ни Нерожденных, ни людей, она жила особняком ото всех и каждого. И это была ни приятная пустошь, а по-настоящему опасная и заброшенная дыра. Словно она наказывала себя за что-то. Пандора сошла бы с ума в таких условиях. «Она полностью безумна», - шепнул ящик и лицо Пандора озарилось шаловливой улыбкой.
Она потратила украденную у обреченных гремлинов жизненную энергию на восстановление своего душевного покоя и вскоре достигла хижины Зораиды, войдя в неё без стука.
Лилит уже была тут, властно возвышаясь, взглянула на неё резким, колючим взглядов, словно разгневанный ангел. Дряхлая и сгорбленная Зорайда, облаченная в свои лохмотья, бросила на вошедшую беглый взгляд, в котором неизменно читалась запретная мудрость, царящая повсюду вокруг. Аура Лилит кипела своим черным великолепием, вокруг неё полыхал ореол гнева, тьмы и ярости, на который Пандора всегда заинтригованно смотрела. Ей очень хотелось поиграть с ним. Зорайду же было как всегда невообразимо сложно прочитать. Разум болотной Ведьмы не был похож ни на что виденное Пандорой ранее, скрытый позади ментальных щитов и барьеров. Все было скрыто от посторонних глаз. Именно это вызвало уважение у Пандоры, когда они встретились впервые много лет назад.
Дымящийся котел стоял между ними. Пандора сморщила свой носик.
- Нам стоит прекратить такие встречи, тем более в этой глуши, - сказала она. - Мы кого-то проклинаем? Оно уже закипело? Могу я добавить что-нибудь от себя к проклятью?
Зорайда перемешала котел палкой. Что-то серое и шерстяное всплыло на поверхностью.
- Нет, просто день стирки, - усмехнулась она. – Как обычно по вторникам.
- Зорайда объяснила мне зачем мы тут, - прервала её Лилит, положив свой меч на доски перед собой. Как всегда, сразу к делу. Пандора склонила голову, пытаясь понять раздражают её манеры лесной бродяги или нет. - Я не буду терять время и скажу своими словами. Новый Разлом откроется сегодня.
- И что? - Пандора все же послала крошечный ментальный шип, просто посмотреть на искры на ауре Лилит, когда он попал в цель. Такая легкая мишень, она того не стоит. - Достаточно тех, что есть?
- Проблема не в этом, - нахмурилась Лилит: - Этот соединит не два мира, а одну часть Малифо с другой. И оба входа могут быть перемещены с помощью правильной магии. И, наконец, Зорайда узнала, что он откроется прямо в середине штаб-квартиры Гильдии, в самом центре города. Они смогут воспользоваться им в любой момент, чтобы в любую секунду попасть в любую точку мира.
Пандора нахмурила брови. Эту угрозу стоило принять всерьез. Она ненавидела все серьезное.
- Силы Гильдии будут способны проникнуть в нашу твердь без предупреждения, - сказал Зорайда. Она постучала пальцем по голове. - Я видела это.
- Они расползутся по нашей земле, словно зараза, - прорычала Лилит: - Я не позволю этому случиться.
- Но что мы можем сделать с этим? - спросила Пандора: - Даже если мы втроем, с каждым Нерожденным и всеми Нефелимами, которых мы сможем поднять этой ночью, нападем, то будем разбиты. Гильдийский анклав – неприступная крепость.
Она посмотрела на Зораиду, которая снова улыбнулась.
- Но вы уже думали об этом и нашли решение, - закончила Пандора.
- И даже испытали его на бедном Льюисе, как раз перед твоим прибытием, - Зорайда указала на странный клочок ткани, скрученный в виде человеческой фигурки. - Я оставила одну из них внутри Гильдии. Этот тотем будет центром заклинания. Я могу отправить нас туда, но… - Она сделала драматическую паузу, подняв палец, что заставило Пандору задуматься о том, как удалось нетерпеливой Лилит высидеть до того, как Пандора пришла: - не наши тела. Только наши души.
- Какой толк будет от этого?
- Заклинание позволит нам вселиться в тела тех, кто будет стоять ближе всего к эпицентру. Мы будет скрыты для остальных и сможем взять Разлом под свой контроль, как только он откроется.

Заклинание было готово.
На самом деле оно было уже несколько минут как готово, но Зорайда проверяла компоненты снова и снова. Она старательно делала вид, что не преднамеренно затягивает. Она могла врать Лилит и Пандоре об истинной цели их путешествия, но ей следовало прекратить обманывать саму себя.
- Приготовьтесь, - сказала она, уставившись на них пристальным, твердым взглядом. Вспыхнули лежащие позади неё чьи-то кости, а камень душ наполнился жизнью. - Мы окажемся среди врагов через мгновенье, но помните - мы не должны сразу выдать себя. Это будет не больно.
Ей действительно прекратить врать.

Тусклый интерьер хижины внезапно померк, закружившись в водовороте красок, внутри себя почувствовался резкий, болезненный рывок, словно что-то тащило гарпуном её внутренности. Второй рывок, пустота, и она летит сквозь этот водоворот красок с невообразимой скоростью.
Она моргнула раз, другой, третий, приходя в себя. Человек стоящий перед ней смотрел на неё.
- Это все? - спросил он.
Она была в закрытом помещении. Длинная, темная комната. Низкий деревянный потолок, кирпичные стены, много дешевой мебели, она не понимала, что это за помещение и для чего оно. Большой паровой котел шипел и грохотал в углу в тени. На потрескавшейся, обветшалой стене было грязное, засаленное окно. Позади неё горели газовые лампы, свет от которых был крайне тускл из-за грязных, закопченных ламповых стекол. Из-за закрытой двери доносились глухие, приглушенные голоса. Она почувствовала запах сырости, полировочного воска, старого кофе, спертого пара, печного дыма и непреодолимый, перебивающий все запах людей.
Человек напротив неё стоял, облокотившись на стену. «В таком случае я благодарю вас, за ваше время, сэр», - сказал он. Его аура была траурного серого цвета с вкраплениями желтого и зеленого. Что здесь произошло? И что она пропустила? Мужчина достал связку ключей из своего кармана, шагнул к ней и положил на её стол.
У нее был стол. Она сидела за ним. Её пальцы были старыми, короткими и испачканными синими пятнами чернил.
Человек подошел к двери. Он остановился, опустив голову: «Мне пригласить следующего, сэр?». Зорайда! Лилит!
Она резко встала, отчего её стул с грохотом опрокинулся. У ней был непривычный рост от чего голова на мгновение закружилась. Она стала значительно ниже, поэтому с трудом устояла, пытаясь поймать баланс. Центр тяжести был непривычно смещен, спина ныла. Обернувшись она увидела, позади ней за другим столом сидела молодая, смуглая женщина с худым, костлявым, суетливым лицом и удивительно чопорным взглядом. Пандора не смогла увидеть её ауру. Женщина незаметно коснулась пальцем своих губ и сказала мужчине, через плечо:
- Мы сами позовем, когда будем готовы. С вами же пока всё.
Дверь с щелчком закрылась за ним.
- Зорайда, - прошептала Пандора, готовая в случае ошибки немедленно нанести удар.
- Угу. Пандора?
Больше в комнате никого не было.
- Где Лилит?
Молодая женщина – Зораида – за мгновение обошла вокруг своего стола, схватила сверток. Из него она вытащила куклу, сделанную из обрывков ткани. Это был тот самый тотем, являющийся центром заклинания, о котором она говорила.
- Лилит! – громко позвала Пандора, игнорируя призывы Зораиды к тишине. Она посмотрела на ведьму. - Почему она не в человеке, который только что вышел? Ведь в комнате больше никого…
Её взгляд, скользящий по кабинету, остановился на зеленом горшке, стоящем на столе Зораиды. Внутри него росла Венерина мухоловка, которая отчаянно размахивала ветвями. Она обменялась медленным взглядом с женщиной.
- Зорайда, - спросила она тихим, серьезным голосом. - Твое заклинание. Оно рассчитано на… людей?
Зорайда смотрела как растение открывает и закрывает свою пасть.
- Оно рассчитано… Я думаю… - Она одарила Пандору страдальческим взглядом. - Я не знаю.
Пандора ткнула в растение, которое обмотало мясистой веткой её палец, как подумалось ей, с особой надменностью и жестокостью. О нет.
- Лилит?

Жесткая кирпичная стена позади неё, шумная, воняющая толпа перед ней, первым инстинктом Лилит было выхватить меч и броситься в толпу, разрубая всех и каждого на части. Она стала было замахиваться, но быстро спохватилась и вспомнила о сложившейся ситуации. Её рука медленно опустилась, она с некоторым облегчением обнаружила, что держит в ней крепкую деревянную дубину. По крайней мере, она не безоружна.
Она была в теле женщины, но более высокой и массивной. Для начала она была в форме. На ней была форма гильдейского ополченца – гвардейца. Она была авторитетной фигурой. Эта мысль вызвала на её лице улыбку, которая странно ощущалась на незнакомом лице. Её роль в этом обществе безнаказанно избивать людей. Она выпрямила спину и потянула руки, привыкая к новому телу. Когда можно начинать?
Впереди неё, извивалась змеей между столами, длинная очередь людей. Комната была длинной и широкой, но в ней было жарко и душно от большого скопления людей, словно в обеденных залах Нефелимов, когда туда пускали молодняк.
Она прошла несколько шагов и схватила за воротник ближайшего к ней человека.
- Зорайда? - прошипела она.
Человек сжался и попытался отдалиться от неё.
- Нет, мэм. Простите меня, мэм. Я не делал этого, мэм.
Бесполезно. Она оттолкнула его своей дубиной и хватила следующего, эта была женщина, но с тем же результатом. Жалкие. Как же ей не хватало своих Нефелимов чтобы немедленно начать бойню. Хотя о какой войне может идти речь, если враг вызывает отвращение.
Она повернулась к стене позади неё. Пандора и Зорайда должны быть там, внутри, несомненно ища её. Она подошла к кряжистому, неопрятному человеку, облаченному в такую же форму как у неё, и ткнула своей дубинкой в стену.
- Что находится там, за стеной?
Человек посмотрел на неё со скучающим выражением бородатого лица.
- Отвечай! Что там?
Он моргнул: - Отдел персонала и социального обеспечения. Понимаешь? Найм и увольнение.
- Отведи меня.
Когда он ощетинился она поняла, что превысила допустимую власть. Но где терпела неудачу власть преобладала сила. Она сорвала с его пояса его дубинку и ударила его двумя сразу. Интересно, подумала она, её способности все еще при ней. Она бросила сломанную конец дубины далеко в толпу. Мгновение спустя раздался крик, заглушающий царящий гвалт, а человек рухнул вниз как подкошенный. Приковав стража взглядом она схватила его за пояс.
- Покажи мне дорогу, или я пущу в ход содержимое твоей кобуры.

Лилит прошла мимо очереди в зале. Очередь заканчивалась у двери, возле которой охранник произнес, указав на табличку "Отдел персонала и социального обеспечения". Она вошла.
Невысокий человек, складки шеи, которого свисали над белым воротничком, и молодая женщина с волосами, собранными в узел на затылке, стояли в центре комнаты. Больше никого не было
- Лилит! - сказал мужчина, удивленным голосом. Он повернулся к своей спутнице. - Её аура. Это она!
- Хвала богам, - выдохнула женщина, затем подняла руку. - Лилит, это мы. Я Зорайда. Он – Пандора.
- Откуда ты? - спросила Пандора
- Из коридора. Так много людей. Почему вы держите цветок? - спросила Лилит.
-Просто так, - сказала Пандора, всучив его Зорайде, а та быстро поставила его на стол. - Итак мы все в сборе, когда откроется Разлом и где?
- У нас не очень много времени и нам следует поспешить. Лилит, - сказала Зорайда, снимая свой шарф и передавая его ей: - Запихни его в третью трубу котла, затем выверни все ручки направо до упора. После отдай свой пистолет и эту записку первому человеку в очереди.
Она дала ей клочок бумаги, - Скажи ему, если он сделает это, то ты позволишь ему сохранить его работу.
- Почему я?
- Без вопросов. Нет времени! - Зорайда уже распахнула дверь, её лицо наполнилось тревогой. - Просто сделай это.
Лилит скрестила руки: - Может мне сделать еще что-нибудь? Могу что-нибудь простирнуть, например, чьи-нибудь носки.
- Проклятье, Лилит! Я скоро вернусь. Просто оставайся здесь и веди себя как… человек. Пандора, прими человека снаружи. Их документы прямо здесь. Лилит, просто молчи и выгляди грозно или, - она бросила ей карандаш, - делай бумажную работу.
Лилит поймала карандаш и одним плавным движением швырнула его назад, но дверь уже захлопнулась, и он воткнулся в дерево. Она представила, как он мог войти в голову ведьмы, поднялась, бормоча ругательства, и направилась к котлу.

Зорайда обнаружила, что ей не стоит так спешить. Её новое тело было молодым, выносливым и подвижным в отличии от старого, поэтому она широким, размашистым шагом она пролетела через лестницы и коридоры Гильдии.
Пускай она была в другом теле, но, как и прежде, видела нити Судьбы, переплетающие все вокруг. Она видела, что должно произойти и как она могла на это повлиять и какие последствия несли её действия. В конце концов, в этом была её суть.
Она прошла, опустив голову через кухню, незаметно положив новую куклу-оберег из лоскутов ткани за теплый чайник, стоящий на подносе и зашагала назад. На обратном пути, она, одним незаметным движением, буквально легким прикосновением, передвинула фарфоровую мельница для перца к краю столешницы. Покачавшись, она упала и покатилась к поварам. Она услышала проклятие и глухой звук падения повара, наступившего на мельницу, покатившегося назад и врезавшегося в официантку, с жутким грохотом и дребезжанием уронившую поднос полный посуды и столовых приборов, который она несла. Осколки посуды, вперемешку с чайными брызгами разлетелись по полу. Донеслись взаимные обвинения.
Зорайда усмехнулась, когда услышала голос шеф-повара, говорящий официантке взять поднос у двери вместо уроненного, тот самый поднос с лоскутком ткани.

- Эм, Дэвид Уэй, сэр. - сказал молодой повеса, пытающийся выглядеть серьезно.
- Мистер Уэй, - сказала Пандора, ища папку с его именем. К ней была прикола записка, на которой кто-то (возможно она сама) написал «Не годен». Она прочитала это ему и сказала идти, пригласив войти следующего.
К Тиранам это всё, как же это было скучно! Лилит сидела, сгорбившись, спиной к ней, орудуя печатью, словно дубинкой, по листам, исписанным синими чернилами. Это не весело. И вдобавок Пандора скучала по своей шкатулке. Она оставила её в хижине в Байю. Она нашла какой-то ящик с намалеванной на нем надписью «Расходы: отказать», и примостила его у себя на коленях, но это было совсем не то.
Но человек, человек! Огромные волны шока пурпурного цвета и её любимого красного – агоний - вспыхнули вокруг него. Она уставилась на него. Что бы это значило?
- Это… это меня не устраивает, сэр. - говорил он на фоне огромных рыданий и желтого отчаянья, ощущаемых Пандорой словно солнечные лучи, - Тут моя семья, и моя мать… она больна.
Это нравилось ей все больше. Пандора почувствовала себя значительно комфортней, она даже стала надеяться, что Зорайда немного задержится.
- Они несомненно могут пострадать из-за этого, мистер Уэй. Но даже если им придется голодать и ночевать на улице – это не ваша вина. Я уверена вы понимаете это. - Она была рада видеть, что может также хорошо влиять на его эмоции, словно была в своем теле, она проникла в его душу и стала играть с ней. - Скажите мне, мистер Уэй, что заставляет вас… чувствовать, что…
К тому времени как посетитель наконец ушел, ощущая себя пустой развалиной, его лихорадило. Пандора хотела предложить ему выйти в окно, но к несчастью они были на первом этаже, и высота была недостаточной. Но ничего страшного, он найдет подходящую.
- Пригласите следующего, - попросила она, скрывая ликование в голосе.
Лилит шлепнула печатью с такой силой, что с потолка посыпалась штукатурка. Пандора крутанулась на стуле, прижимая к груди коробку с расходами, стоящую на коленях.

- Мы закрываемся на обед. - сказала Зорайда мужчине, стоящему во главе значительно сократившейся очереди, входя и закрывая за собой дверь.
Пандора практически полыхала злостью, да и Лилит посмотрела на неё словно грозовая туча, которая вот-вот взорвется громом и молниями. Настало время двигаться дальше.
- Нам надо уходить. - Сказала Зорайда. - Сюда.
Она поспешила в угол к котлу, который уже стал издавать странные звуки. Комната начала наполняться клубами пара, скрывающими потолок.
- Насчет времени… - процедила Лилит сквозь зубы, вставая на ноги.
Пандора подбежала к ней с недовольной гримасой, которая смотрела очень странно на мужском лице. «Ты была хороша, малышка», прошептала она ящику с расходами, поглаживая его крышку, и не впервые Зорайда задалась вопросом о её вменяемости.
Лилит осмотрелась по сторонам. В этой части комнаты не было никаких дверей.
- Как мы уйдем? - спросила она, перекрикивая котел, который начал грохотать и громко шипеть.
- С помощью этого магического котла. - сказала Зорайда.
- Что? - Лилит приходилось кричать все громче. - Он не магический! Я не специалист, но я могу с уверенностью сказать, что он вот-вот взор…
Комната растворилась в водовороте красок с уже привычным ощущением вытаскивания внутренностей гарпуном. Зорайда моргнула раз, другой, третий, они вернулись в её хижину.
Все они снова были собой. После нахождения в чужой шкуре при возвращении в свое старое тело на неё обрушивались все его жалобы с особой силой. Это была одна из причин, почему она не любила делать это.
-…вётся, - закончила Лилит. Она ударила кулаком потолочную балку, заставляя идолов затрястись. - Ты могла предупредить!
- Мы просто… умерли? - спросила Пандора, ощупывая себя с тревогой.
- Те тушки были слишком незначительны, чтобы дать нам возможность попасть в ту часть здания, где нам следует быть. - Сказала Зорайда, приготавливаясь ко второму раунду заклинания. - Но оберег, что я сделала, как раз на пути туда, куда надо. Соберитесь, дамы, мы сейчас вернемся и откажемся прямо в гуще событий!

Афродита Крамплехорн гордо пересекла широкий коридор словно линкор на всех парусах возвращающийся в порт. Коридор был под стать ей своими размерами, и она прошла намеченным курсом мимо посетителей, визитеров, просителей и прочих праздношатающихся, заполонивших это место.
Она остановилась посреди расхаживающих туда-сюда, сидящих, стоящих мужчин и женщин в разной степени отчаянья и усталости, каждый из которых держал в руках какое-то изобретение, которым они рассчитывал привлечь внимание департамента Чарльза С. Хоффмана. Вывеска на стене гласила, что снятие ауры теперь было обязательно для всех работников для устранения угрозы со стороны Воскрешателей. Она деловито провела пальцем по вывеске, проверяя наличие пыли, затем, удовлетворенно кивнув сама себе, продолжила свой путь.
Пройдя множество дверей с усиленной охраной, после прогремевшего час назад взрыва, во время которого погибло как минимум трое человек, при странных обстоятельствах, не говоря уж о внезапно прокатившейся волне самоубийств, госпожа Крамплехорн остановилась перед затемненными и слегка запыленными стеклами в дверях кабинетов Ортегов. В кабинетах было привычно пусто, как и за столом клерка, но это не расстраивало оптимистично настроенных посетителей, стоящих под дверьми.
Она предъявила новый жетон безопасности, приставив его к доске и отступив назад полюбовалась на свои достижения. Точнее достижения целого комитета, но реально именно её.
«Гарольд сегодня пришел на работу дважды?» - это было написано черными, жирными буквами - «Разве Ефимия не помнит ваше имя? Это может быть не Гарольд. Это может быть не Ефимия. Доппельгангеры – вычислить и поймать!» ниже было добавлено более мелким шрифтом «Доппельгангеры могут работать в этом регионе. Только ваша бдительность может спасти всех. Сообщите о Доппельгангерах в офис 17. Столкновение с Нерожденными может привести к вашему похищению или смерти. Заведомо ложные донесения караются лишением свободы».

Гарольд и Ефимия были всего лишь случайно выбранными именами. Правда она знала одного реального Гарольда, работающего тут, возможно это причиняло ему дискомфорт. Она подумала, что это подозрительно, если он до сих пор не пожаловался. Надо за этим проследить.
Пройдя в Восточное крыло она задержалась на несколько минут, чтобы провести резкий разговор с клерком в офисе Маршалов Смерти. Как обычно разговор слегка стих под массивным портретом Леди Джастис, нависающем в холле. Госпожа Крамплехорн передала секретарю Судьи свои опасения касательно раздутого бюджета программы строительства подземной железной дороги, связывающей все морги в больницах Малифо с кладбищами на востоке. Так называемый «поезд мертвых» должен был предотвратить недопустимые и возмутительные исчезновения трупов по пути от морга к кладбищу, но она не понимала почему запрос доктора МакМорнинга о строительстве станции в его офисе был утвержден положительно? Конечно, работа гильдийского коронера была несомненно важна, но не настолько, чтобы строить отдельную ветку. И в любом случае смета расходов на бетон была скандально возмутительна, и требовала повторного рассмотрения в комитете.
Удовлетворенная тем, что донесла свою точку зрения она двинулась дальше. Определенно было что-то подозрительное в событиях, произошедших с утра, раз на охрану ключевых дверей и лестничных проходов помимо привычных гвардейцев выставили заклинателей.
Она достигла своего места работы в крыле Охотников на ведьм, пройдя мимо рядов клерков занятых составлением описей артефактов, регистрацией доносов на Арканистов, или заполнением отчетов. К счастью её статус позволял ей не встречаться с толпой обычных информаторов, желающими стать шпионами, потенциальными охотниками на сокровища день за днем караулящими Соню Криид или её заместителей, для аудиенции, поэтому её рот слегка приоткрылся, когда она увидела одного из посетителей у себя. Это был мужчина, одетый словно владелец цирка, с лысой головой и заостренным, как у ласки, лицом.
Ее два помощника, Меера, средних лет бенгалка с фонтаном черных вьющихся волос и с безупречными манерами, и архивариус Исаак бледный и седой, словно отставной матрос, чьи редкие, белые, будто обмороженные и покрытие инеем волосы, были засалены, как вымазанные паштетом, почтительно склонили головы, когда она вошла в кабинет. Как они могли пусть посетителя сюда, подумала она холодно. Что делает здесь этот шут здесь?
Ее настроение слегка улучшилось, когда она села за стол и увидела, что её утренний чай уже доставили. Он замерла на мгновение, изучая что-то странное, лежащее позади чайника. Что это? Похоже на тряпичную куклу…
…давление в груди, дыхание перехватило, калейдоскоп красок смыл всё из реальности…
…Зорайда моргнула раз, второй, улыбнулась и вытащила из-за чайника свою куклу. Она быстро оглянулась. Восхитительно, она именно там, где хотела быть.

Жилистый старик сидел слева от нее. Он уже взял в руки тяжелый нотариальный штамп и зловеще покачивал им. Лилит конечно же. Женщина справа от нее загадочно улыбнулась сама себе. Она подала Зорайде знак. Пандора, без сомнения. И перед ней нечто, с кружащимися вокруг перьями, видимыми только ей!
- Перья! - прошипела она. - Слепой Джек! Что ты делаешь здесь?
Лысый мужчина, одетый в выцветший, потертый черный фрак, посмотрел на нее с тревогой и неуклюже шагнул. Большой походный мешок, с которым обычно путешествуют наемники, лежал у его ног.
- Не совсем понимаю, о чем вы, мэм, - Его лукавые глаза сощурились, когда он посмотрел на неё. - Или… или вы это не совсем вы, мэм. Не так ли?
- Да, - отрезала она, стараясь говорить еще тише: - Это удивительное совпадение. Посмотри внимательнее на моих коллег, Слепой Джек.
Он, прищурившись, взглянул сначала на Пандору, затем на Лилит.
- О нет… - Прошептал он, закусив губу и поморщившись. – Простите меня…
- За что? - спросила Зорайда. Она могла с легкостью видеть его истинную форму, когда знала кто перед ней. Он выглядел человеком, но это была лишь маскировка. Слепой Джек был Нерожденным, с безносым, безглазым лицом, светящийся словно луна посреди темной ночи в полнолуние, в остроконечном капюшоне, любившим души жадных и непослушных детей.
Слепой Джек замолчал, задумавшись.
- Я не знаю, - сказал он наконец, пытаясь посмотреть в лица всем врем одновременно. - Вы не злитесь на меня?
Зорайда покачала головой. От газовых ламп он отбрасывал множество теней, невидимых простыми людьми, и одна из них падала ей на стол. Она ткнула в нее пальцем, заставляя его вздрогнуть от боли.
- Не все так просто, Слепой Джек. Что ты делаешь тут?
- Хорошо, - сказал он, передвигая неудобный мешок все еще лежащий у его ног, на который до этого никто не обратил особого внимания. - Времена тяжелые, вы же понимаете. Жизнь в этом городе не дешевая и мне нужны деньги. Я имею в виду арендная плата за жилье довольно…
Лилит подошла к нему, угрожающе держа в руке штамп, вытащила из его сумки маленькую, каменную фигурку. Она сунула ему её под нос.
- Это! Это из круга кровавых камней под Lungbarrow! Это святыня…
- Ты продаешь их? - воскликнула Зорайда. - Гильдии?
- …драгоценная реликвия. - Шипела Лилит, игнорируя взгляды других людей, чьё внимание они стали привлекать. - Воплощенное в камне…
- Всего одну или две! - попытался возразить Джек.
- …могущество всех Нефелимов! Древнее наследие …
- Это довольно большой пакет, Слепой Джек. - сказала Зорайда, пытаясь утихомирить Лилит.
- …перворожденных украдено! Созданные великими скульпторами…
- Пять или шесть? Я нуждаюсь в деньгах, мадам Зорайда, и я не думал, что кто-то заметит их отсутствие…
- … бесценные артефакты!
- … и Гильдия хорошо платит за э-э-э… - Слепой Джек отшатнулся от Лилит, губы которой покрылись пеной. - Безделушки туземцев.
Лилит тяжело вздохнула, её лицо побагровело, костяшки, сжимающие печать, побледнели.
- Туземцы?
- Мы не одни. - предупредила Зорайда, отпуская тень Джека. Она с тревогой заметила, как печать в руке Лилит стала удлиняться, одним из концов превращаясь в блестящий металл. Именно этого она опасалась. Их души, их сущности, слишком сильны для этих примитивных тел, и рано или поздно их истинная суть проявится. Повторное использование заклинания ослабляет его, а сильные, неконтролируемые эмоции несомненно ускоряли процесс. - Слепой Джек, я советую тебе взять свой мешок и самостоятельно исправить свою ошибку. Лилит, нам не сильно поможет, если мы продемонстрируем твой клинок прямо сейчас всем вокруг. Я абсолютно уверена ты можешь поймать Слепого Джека в любой момент и объяснить ему свою точку зрения и его неправоту.
- Я скорее вырву его легкие и засуну вместо них раскаленные угли, а вместо его печени - клубок гадюк, - прошипела Лилит, наблюдая как он спешно удаляется. - И я буду делать это голыми руками.
- Поспешим, - сказала Зорайда, приобняв Лилит и Пандору. - Разлом откроется в складе В27 в подвале. Гильдия использует его для хранения захваченных артефактов, потому там усиленная охрана. Через минуту после поднятия тревоги там будет вся Гильдия, поэтому мне надо, чтобы вы незаметно отвлекли внимание от подвала, дав нам больше времени.
Пандора хихикнула и игриво толкнула Лилит в плечо:
- Разве это не мило? Она просит тебя быть незаметной.
- Я могу быть незаметной!
- Будет лучше, ведьма, если Кошмары займутся этим вместо неё, - сказала Пандора, с восторгом взмахнув руками. - Предоставьте это мне.

Спустя несколько минут Эрнет Скриплер, чистящий газовые лампы со стремянки, внезапно вспомнил о шутке, услышанной утром. Он никогда не смеялся над шутками, потому, что имел смутное подозрение о том, люди, рассказывающие ему шутки тонко намекали на него, но сейчас ему казалось, что это была самая забавная вещь, которую он когда-либо слышал в жизни. Он начал хихикать. Он снова о ней подумал и рассмеялся громче. Он заметил, что проходящая внизу группа людей покосилась на него, а какая-то смуглая женщина, с темными волосами, которую он раньше не видел, скрылась за поворотом, ведущим на лестницу.
Он засмеялся снова, еще громче. Он не мог прекратить думать о той шутке. Он смеялся и смеялся, лестница под ним качнулась, но он не обратил на это внимание, продолжая хохотать. Его лицо покраснело, затем начало синеть.
Гвардеец Гильдии пошел к нему проверить что случилось, как вдруг он внезапно прекратил смеяться и упал со стремянки. Он умер до того, как удариться о каменный пол, с счастливой улыбкой на лице.

Никто не заметил, как Пенелопа Скримперски ослабила болт, потому что никто и никогда всерьез не обращал на неё внимание. Она ослабила только один болт и всё, затем стала разматывать бечевку, обмотанную вокруг этого болта. Второй болт не выдерживает нагрузку и вскакивает, а гигантский портрет Леди Джастис отрывается от стены и со свистом летит на неё с невероятной силой.
Край рамы ударяет её по шее со скоростью лошади несущейся галопом. Её отрубленная голова отлетела и нанизалась на рычаг печатной машинки, переведя её на следующую строку, под оглушающий визг машинистки.

Зорайда затолкала куклу-оберег внутрь какой-то металлической головоломки в виде сфера, которая лежала и ждала, пока её занесут в каталог, после чего направилась на поиски Сони Криид.
Спустя несколько минут она обнаружила её там, где и ожидала, но слегка сбилась с шага, заметив с кем глава Охотников на ведьм разговаривает. Судьба часто забывает сообщить мелкие детали.
- Госпожа Криид, - произнесла она тем спокойным тоном, словно читает заклинание. - Мисс Ортега. Госпожа Джастис.
Троица стояла вокруг одного из исследовательских столов Сони Криид. Стены вокруг были облицованы свинцовыми пластинами, несколько мощных электрических ламп свисали с потолка, а на столе лежали открытые книги от новых, до весьма старых на вид фолиантов. Зорайда приметила парочку не знакомых ей экземпляров и решила в следующий раз украсть их.
Зорайда протянула держащую в руках головоломку и бланк документа Соне Криид, когда троица обратила на ней внимание.
- Приборы показывают в ней наличие магии, мадам. Ничего существенного, но думаю её стоит оставить в безопасном месте, пока вы не разберетесь с ней.
Соня бросила беглый взгляд на головоломку и кивнула головой, тусклый металл сферы отразился в её неразлучной маске. Сама по себе сфера не представляла ничего особенного, но оберег внутри делал её магической, позволяя приборам показать активность в ней.
- Вы знаете что делать, госпожа Крамплехорн, - она поставила подпись на документе и вернула его назад. - Из-за взрыва котла сегодня утром складские помещения в подвале корпуса С остались без света. Отнесите её в В27 пока не восстановится подача энергии.
Ну разумеется, все идёт как задумано.

Пандора встретилась с Лилит в тихом коридоре на пятом этаже, кирпичные стены и потолок которого были грубо оштукатурены и веяли холодом. Из-за окна в дальнем конце коридора донесся вскрик.
- Это ты? - спросила Лилит, кивнув головой в сторону окна.
Пандора подмигнула.
- Прыгуны всегда собирают толпы зевак, и это отвлечет стражу. Кроме того, тебе следует услышать тот приятный звук с которым они разбиваются о брусчатку.
Лилит махнула ей, и они зашли в пустой, пыльный кабинет. Наполненный телами. Некоторые из них, покрытые кровью, были аккуратно сложены в дальнем углу. Ножи для писем, перья для письма и прочее импровизированное оружие торчало из их шей.
- Это ты? - спросила Пандора.
- Я оставила след, - сказала Лилит. - Они последуют ему достаточно скоро. Хотя мне кажется что-то не так.
Пандора кивнула: - Ты о Зорайде?
- Да, - Лилит повернулась и зашагала. - Она не нуждается в нас. Это… – она махнула рукой вокруг: - всё без сомнения полезно и нужно, я в этом абсолютно уверена, но любой мог сделать это. Она не нуждается именно в нас.
- Меня интересовало тоже самое.
- Здесь что-то другое, о чем она не говорит нам.
- Всегда есть что-то, о чем она не договаривает, - Пандора слегла улыбнулась и от этой улыбки она стала выглядеть немного грустно и жестоко одновременно. - Такова её суть. Своими недомолвками и ложью она держит нас под рукой, именно там, где она и Судьба хочет. И она не скажет нам ничего, пока не сочтет нужным. - Она погрозила слегка опешившей Лилит пальцем: - Я могу иногда изображать из себя немного безумную, но я не идиотка. Ты прекрасно знаешь, что никто из нас не сможет делать то, что делает она – защищать этот мир, вот её путь. Мы зачем-то нужны ей. Сама Судьба так же нуждается в ней. Да и само Малифо, разумеется. Так что если она хочет… подожди, - Пандора приложила палец к губам, переводя взгляд со стены на дверь: - Не упоминай всуе.
Дверь скрипнула, пропуская Зорайду, и с тем же скипом закрылась за ней.
- Это странное определение незаметности, моя дорогая, - сказала она, глядя на истекающие кровью тела. - Но это сработало в нашу пользу. Кругом паника и суета. Они напали на след и идут сюда, всё внимание, в том числе с подвальных помещений, переключено сюда, потому нам пора уходить. - Она подняла руку, замерев в ожидании: - За этот путь отхода я особенного горжусь.
Раздался стук в дверь. Зорайда приоткрыла её. Мужчина в рабочей одежде, держащий в руках коробку и записку. Он тряхнул ими.
- Сказали доставить сюда. Тогда я сохраню работу. Так что это вам.
Зорайда взяла коробку.
- Подожди здесь, сын мой.
Она открыла ящик. Внутри лежал пистолет класса Гильдийский миротворец. Она вытащила его, оттянула боек и распахнула дверь. Мужчина, увидев гору трупов сделал шаг назад, но она уже выстрелила в голову Лилит, затем Пандоре, а после, мило улыбнувшись служащему – себе.
В третий раз это было даже очаровательно.
- В тот момент, когда мы прибудем, мои дорогие, просто выхватываете свои пистолеты и стреляйте в любого, кого увидите. Что может быть проще?

Катерина растворилась в водовороте красок… все так знакомо, странные рывки внутри… моргнуть, дважды…
Прохлада и темные каменные стены коридора, освященные газовыми горелками. Зорайда увидела шесть Гвардейцев, считая её. Тяжелая металлическая дверь с бронзовым теснением «В27». Тележка доставщика рядом с ней, сфера-головоломка на ней.
Рука Зорайды отточенным движением, благодаря тренировкам прошлого владельца тела, вытащила пистолет из кобуры на поясе, выпуская всю обойму в гвардейца, стоящего справа от двери. Его спутник рухнул одновременно с ним, его грудь окрасилась красным от выпущенных Пандорой пуль. У людей не было и шанса, они умерли еще в тот момент, когда их руки были на пол пути к собственному оружию.
Звуки их стрельбы заглушил звук падения жертвы Лилит, и третий охранник уже лежал на полу в луже собственной крови. Лилит вытаскивала свой каблук из его горла.
- Разлом уже открыт, - сказала Зорайда, копаясь по карманам своей формы, наконец-то она вытащила ключи. Она заколебалась на секунду, прежде чем открыть дверь. Все уже сделано. Впереди последнее испытание, которое надо пройти здесь и сейчас. Но вправе ли она? Она решила, что да, она сделала все, чтобы подготовиться к этому насколько возможно. - За кладовой серьезно наблюдают, поэтому энергия Разлома не растекается вокруг, но как только я открою дверь, во всей Гильдии поднимется тревога. У нас будет мало времени.
Она отперла металлическую дверь, и они втроем вошли внутрь.
Через Разлом был виден полуночный сад. В холодном, весеннем небе блестели звезды, легкий ветерок, покачивал вершины тиса принес легкий аромат лаванды и жасмина. Маленькая деталь… Один только запах чуть не сломал её, и она знала, что если хоть на мгновение замешкается, то не сможет сделать это, Зорайда шагнула вперед.
Перемещение не было так богато событиями, как раньше. Она ощутила легкую дрожь, словно она съела что-то кислое, затем это чувство пропало. Все вокруг словно замерло и выглядело как в первый раз. Она остановилась. Пандора и Лилит не последовали за ней.
- Я все еще нуждаюсь в вас обоих. То, что я должна сделать… не просто. Вы нужны мне, напомнить мне за что я борюсь.
- Это не Малифо, - сказала Лилит.
- Не оно, - качнула головой Зорайда.
- Ты солгала нам, - сказала Пандора, после добавила уголком рта для Лилит: - Говорила тебе.
- Не обо всем. Вы удивлены? Вам действительно не следовало знать всего. Вы разве еще не привыкли, дорогуши. Все мы пешки в чьей-то игре.
- Что это за место?
Зорайда обернулась и сказала: - Это своего рода фермерский дом. В центре пустоты, но это центр всех вещей. Именно здесь все и началось.
- Это не ответ!
- Нет. Оставьте мне хоть какие-то секреты. Вы идете? С вами все будет отлично, но будет немного щекотно.
- Это Земля? - спросила Пандора с робким возбуждением. Она была в теле молодой женщины, очень похожей на её собственный облик, но Зорайда знала, что это её душа начинает переделывать украденное тело к тому виду, к которому она привыкла. В этот раз это происходило значительно быстрее. Она уже по-другому начинала чувствовать свое собственное тело ощущая признаки старения, чувствую, как сморщивается кожа, обтягивая кости.
- Это нормально бояться, - сказала она Лилит, зная какой эффект возымеет её укол, и зашагала по коротко стриженной траве к дому, освещенному луной, окруженному деревьями и невысоким каменным заборчиком. В тени куста рододендрона она снова остановилась и подождала остальных.
- Правда, - сказала она. Заглядывая каждой в глаза, когда они наконец присоединились к её прогулке. Пандоры выглядела уже практически собой, её волосы упали ниже талии и если бы светил дневной свет, то не сомнения они были бы красного цвета, словно сам дьявол. Лилит также вытянулась, выглядела более сильно, её темные глаза, несомненно, наполняли ночь опасностью. - Через несколько минут из дома на перекресток выйдет женщина. Она глупа, эгоистична, амбициозна и жадна. Также она страдает, уязвима и считает себя самой одинокой во всем мире. Прямо тут - Зорайда указала на участок земли: - она найдет что-то, что навсегда изменит её Судьбу и отправит совсем другой дорогой в очень далекое место. Нечто столь мистическое, чудесное и волшебное, должно лежать тут, словно специально оставлено для неё.

Она остановилась. Она была не в силах сказать что-то еще. Она села на холодный камень, разорвала свою куклу-оберег, достала из неё камень Души, скрытый внутри. Она носила его долгое время. «Это», прошептала она, прочищая горло.
- Разлом, через который мы прошли не обычный, - сказала Лилит. - Где мы?
- Нет, моя дорогая. Правильный вопрос не где, а когда? - Зорайда взглянула на неё снова. Она начала объяснять им, но эти слова предназначались в первую очередь ей самой. - Вы должны понять, если это не случится, если эта женщина не найдет этот очень особенный камень Душ, тогда, мои дорогие, мы никогда не встретимся. Наших планов на Kythera никогда не будет. Могильный дух будет свободен. Так многое, что произошло никогда не случится. Нити Судьбы повсюду, и иногда они уходят далеко в прошлое. Никто не может увидеть их, мои дорогие, и это мой крест. Что должно случиться –случится.

Острый аромат лаванды снова разлетелся вокруг, листья тиса зашелестели над головой. Может быть все это было сделано только ради этого.
- Тогда ты должна, - сказала Пандора.
Лилит кивнула: - Эти материи слишком велики. Слишком важны. Это болезненные вещи, о которых тебя просят, но тот, кто ведает, что делает, должен действовать. Всегда.
Зорайда поднялась, её новые старые колени заныли в знак протеста.
– Женщина была глупа. Она заслужила то, что получила. Пошли. Я оставлю это здесь, и мы уходим.
Она взяла комок грязи и положила камень в необходимое место.
Но стоило её сделать шаг, как внезапный порыв заставил её обернуться на домик. Она смотрела на темные окна. В окне верхнего этажа дрожал свеч свечи.
Окно Эмили. Идти. Не думать. Храбрая, смелая Эмили. Просто продолжай. Но она не делала этого. Юная девушка темный силуэтом встала напротив света. Судьба, я делаю, о чем ты просишь! Я умоляю, не проси большего. Она почувствовала, как на мир опускается темнота. Руки девушки зашевелись в знакомых движениях. Нет! Это были движения колдовства. Базовые, простые, но они выполнялись прямо сейчас. Движения плавно завершились и в руках девушки, до этого пустых, появилось что-то маленькое и трепещущие. Итак, у ней был талант, который она успешно скрывала все эти годы.
Но нельзя прятаться от всего мира вечно. Именно это Судьба показывала ей. Последствия.

Другие в доме, знала Зорайда, никогда не поймут. Они уже выгнали одну ведьму. Разве они не делали этого прямо сейчас, выплескивая свою ненависть на ведьму, обнаруженную среди них, и оказавшуюся маленькой девочкой, которая просто немного расслабилась и забылась, играя со своими игрушками в своей комнате? Они несомненно также изгонят Эмили, как только узнают. Вышвырнут, не задумываясь о том, как выжить молодой девушке в этих местах. Судьба, ты знала обо всем этом и специально привела меня в это место, чтобы я увидела. Действительно, я проклинаю тебя до самых глубин ада. Нет. Она всегда говорила себе, Эмили, лучше быть одной, но чем быть использованной чей-то корыстной ложью. Она была слепа. Правда заключалась в том, что она была обречена на ужасную судьбу в руках этих людей, из этого домика. Зорайда могла и обрекала себя на любые страдания, но она не могла оставить девочку так.
- Нет, - она сделала шаг назад к камню Душ.
- Ты не можешь изменить этого, - сказала Лили, останавливая ей рукой за плечо. Её прикосновение было легким, но твердым. - Это предрешено.
- Нет. Только сейчас, впервые я скажу Судьбе нет.
- Оставь камень и пошли назад, Зорайда! - Пандора была прямо за её спиной и ей голос прозвучал решительно зловеще.
Они не понимают! У Зорайды не было времени объяснить им.
Звезды отбрасывали слабые тени, но этого ей хватило. Она ущипнула еле заметную тень Лилит и откинула ей прочь. Лилит с криком отшатнулась, на заломанной за спиной руке появились синяки.
Пандора дернулась к ней и Зорайда уставилась на ней горящими глазами. Пандора пошатнулась от боли, швырнула в Зорайду сгусток грубой силы, и они обе разлетелись друг от друга.
Она повернулась и побежала к камню. Под ногами у нее лопнула земля, из которой вырывались корни, опутавшие ноги и потащившие её к центру поляны. Корни немного разошлись в стороны, открыв Лилит, стоящую с яростным выражением лица. Лилит схватила длинный обломок, который тут же стал удлиняться в её руках, превращаясь в её легендарный меч. Их души полностью перестроили одолженные тела, у них оставались считанные минуты, прежде чем разорвутся узы заклинания, и они вернутся назад в хижину.
Зорайда почувствовала, как Пандоры начинает играть с её рассудком, но это в лучшем случае могла только слегка отвлечь её. Пандоре требовалось время, чтобы получить её проклятую коробку, вот тогда она могла причинить ей реальную боль. Самое время отвлечь её саму.
Лилит взмахнула мечом, описывая полукруг, но её взгляд встретился с Зорайдой, меняющей её восприятие. Меня больше нет тут, я не лежу опутанная корнями. Я стою рядом с тобой. Взгляд Лилит сфокусировался на Пандоре, быстрая смена позиции и стремительный удар по ней.
Тревога мелькнула на лице Пандоры, но молодая девушка была неестественно быстра. Меч пролетел в нескольких дюймах от её шеи, остановленный исключительно её силой воли. Волна силы пролетела над Лилит, с криком боли швырнув ту на спину.

Зорайда никак не могла освободиться от опутавших её корней, но у ней оставалась еще одна хитрость. Её тело засияло, словно было зеркальным, а потом она исчезла, и только ворон взмыл в небесах в шквале перьев.

Пандора открыла свой шкатулку, но Зорайда уже летела низко над травой, выпустив когти. Она схватила камень и тяжело замахав крыльями полетела к тису. Кружа, она увидела, как Пандора и Лилит спешат к Разлому, как открылась дверь фермерского дома и из него выбежала девушка. Она остановилась у грязи.
Но камня Душ там не было.
Нити Судьбы стали распутываться. Невидимо для всех, кроме Зорайды, небо озарилось странным светом, а по земле пошла дрожь, Судьба и время разрывали друг друга на части, рассыпаясь в беззвучной буре.
Время смыло все сдерживающие его барьеры, хлынуло через них и потекло по новым траекториям. Зорайда ощутила, как её закрутило в этом вихре, её воспоминания, её мысли, её жизнь начали переписываться. Эмили спасена… Фермерский домик сгорел… Новая жизнь на озере… Переписанные года, все быстрее и быстрее замелькали в калейдоскопе её новых воспоминаний… Она сделала это! Она превзошла Судьбу! Виноградники, сгибающиеся под тяжестью гроздьев… Прогулка среди горных пиков с альбомом для рисования в руке… Дети, плескающиеся в озере… Бокал вина, согревающее пламя камина в снежную ночь… Счастье… Безумное счастье… Бред… Пандора открыла свою шкатулку… Нет! Пандора открыла свою шкатулку … Теперь она не могла думать ни о чем ином. Эта мысль звучала в голове настойчиво и упорно. Пандора открыла свою шкатулку … Иллюзия рушилась вокруг неё! Пандора открыла свою шкатулку …
Озера высохло, горный пики рассыпались, дети смолкли, вино обратилось в пыль…
Пандора открыла свою шкатулку. Зорайда уже летела низко над травой, выпустив когти.
Страдание лезвиями вонзилось в неё, протыкая перья и кожу, её кровь разлетелась черными брызгами в лунном свете. Она рухнула на землю, перекатившись и подпрыгнув. Она вернулась в свою истинную форму, вскочила на ноги, презрев боль в костях. Камень был здесь. Прямо перед ней. Девушка выйдет из дома через секунды. Пандора почти сбила её, но у неё еще оставалось время.
Её рука остановилась в сантиметре от камня, когда меч Лилит пронзил её сзади. Она с тоской опустила глаза на окровавленное лезвие, вышедшее из её живота.
Затем сильные руки схватили её. Лезвие вырвали, её накрыла нахлынувшая агония и потянуло назад к Разлому. Глаза накрыла темнота, и она не могла понять это боль смерти этого тела или конец всего мира. Она попыталась закричать, но из-за рта вместо звука хлынула кровь.
Она увидела свет в окне, девушка закончила свое колдовство. Задняя дверь фермерского домика открылась, девушка бежит сквозь темноту. Она увидела мерцающее свечение таинственного и прекрасного камня Душ в грязи, манящего обещаниями вечной жизни.
«Нет», шепот Зорайды из сухих и потрескавшихся губ был не громче вдоха.
Девушка замерла и огляделась вокруг.
Она её услышала? Зорайда попыталась сказать еще что-то, собрав для этого все силы, но боль словно разрыв в мирозданье, забрала её последние силы. Ее губы шевелились беззвучно.
Женщина подняла камень в тот миг, как Зорайда пронеслась назад сквозь Разлом.
Её умирающее тело осталось лежать на бесчувственных камнях, напротив начавшего разрушаться Разлома. Он разрушался, выплескивая энергию, уничтожающую все в складской комнате. Зеленый свет вплелся во все другие цвета, свернулся жгутом и потащил её со знакомой болью в животе.

Зорайда моргнула, села, она была в полумраке своей хижины. Лилит и Пандора стояли, склонив головы с мрачным выражением лиц. Долгое время никто не решался нарушить молчание или просто посмотреть друг на друга.
- Ты пыталась сделать глупость, - сказала Лилит, нарушая молчание. - Но я могу понять почему. Ты идешь по трудной дороге. Знай, я не держу зла на тебя.
- Ничего ты не понимаешь, - прохрипела Зорайда. - Убирайтесь!
Никто не шевельнулся.
- Убирайтесь!
- Что ты видела? - прошептала Пандора. - Коробка была там, но всего на мгновенье. Что ты видела?
Зорайда прижала руки к груди:
- Это все было, всего мгновенье?
- Один удар сердца. Один взмах крыльев, - сказала Пандора. - Удар твоего сердца, взмах крыльев. Что ты видела?
- Ничего. Ничего без каких-либо последствие. В коне-концов это было всего мгновенье, после всего, - покачало головой Зорайда.
- Нужно отдать ей должное, - обратилась Пандора к Лилит. - Она сделал это.
- Ты в своем уме? - отозвалась Лилит. - Мы остановили её. Мы победили. Мы спасли этот мир от разрушения.
- Не обольщайся, Лилит. Именно поэтому она нуждалась в нас и взяла нас с собой. Она знала, что поставлено на карту. Если бы она не смогла пройти через это, мы единственные кто мог остановить её. Не так ли? Мы были твоим запасным планом, если что-то пойдет не так. На случай если ты окажешься не достаточно сильна, чтобы осуществить задуманное. Твой план оказался настолько хорош, что даже позволил победить саму себя.
Зорайда медленно прошла к двери, с трудом открыла её, сплюнув на пол. «Идите», сказала она.
- Судьба сделала правильный выбор, выбрав вас, - сказала Пандора, уходя, Лилит следовала за ней. Через несколько минут они ушли с поляны, оставив на ней только домик, стоящий на сваях, в самом сердце болот.